Газета Завтра 482 (7 2003) - страница 40

Отсутствие молодежи в кадрах очистных сооружений — только одна проблема. Города растут с большим ускорением, и система канализации и очистки, справляющаяся с громадным организмом Москвы, может уже через пять лет оказаться слишком маломощной. Строить все новые станции или тенки невозможно — вокруг столицы и так уже давно тесно на сто километров от МКАДа в любую сторону, и цены на землю только растут. Причем важна именно южная сторона города, которая ниже северной, и воде проще течь с севера на юг. Выход в новых технологиях, но развитие этих технологий просто не успевает за ростом мегаполиса. Пока разработают, проверят и примут сверхновый перспективный проект, проведут строительство — уже опять мощности получаются впритык. И надо вновь искать новые технологии. Философски глядя в плиты потолка, специалисты говорят, что надо искать более безотходные способы производства жизнедеятельности. А воду с очистных отправлять назад в город на заводы и фабрики. Говорят про опыт космонавтов, у которых на орбитальной станции работал замкнутый цикл циркуляции воды. Но вряд ли здесь на Земле найдутся желающие мыться в душе или мыть посуду неочищенной водой.

На очистных с тревогой наблюдают за новыми повадками энергетиков отключать кому ни попадя свет. Если, не дай Бог, отключат электричество очистным, будет настоящая катастрофа. Выключится насос, толкающий по канализации стоки. Город утонет в собственных фекалиях и отходах. В аэротенках без равномерной подачи стоков не смогут питаться полезные дорогостоящие бактерии, станут умирать не размножаясь, не оставляя потомство.

18 февраля 2003 0

8(483)

Date: 18-02-2003

АПОСТРОФ

Вячеслав ДЁГТЕВ. Русская душа. — М.: ИТРК, 2003, 416 с.

СегоднЯ можно с полной ответственностью говорить о феномене Вячеслава Дёгтева — не по его бесспорному таланту и столь же бесспорному литературному мастерству, а по, если можно так выразиться, искусству выживания писателя в условиях "рыночной демократии". Разумеется, речь идет не об авторах клонированных детективов и таких же клонированных сценариев для "мыльных опер" (этим литературным жучкам-тараканчикам вся рыночная грязь только на пользу), а о серьезном русском писателе — к тому же, пребывающем далеко не в Москве или Питере. Пусть даже это "далеко" — самый что ни на есть центрально-черноземный и миллионный Воронеж…

"Русский Джек Лондон", "новый Куприн" — такие определения критиков в адрес Дёгтева как писателя не следует воспринимать буквально: в противном случае они обозначили бы неизбывную провинциальность и/или вторичность его творчества. А Дёгтев — не вторичен и не провинциален. По крайней мере, в лучших своих произведениях.

Разумеется, выход его избранной прозы в издательстве ИТРК с предисловием В.Бондаренко нельзя считать подведением каких-то творческих итогов, даже промежуточных. Однако это издание — еще одно свидетельство присутствия Вячеслава Дёгтева в реальном литературном процессе. Ведь в книгу вошли не только проверенные временем и местом рассказы ("Бой Еруслана Владленовича с Тугарином Поганым", "Коцаный", "Джяляб"), но и новые произведения автора ("Черный пиар", "Партизаны", "Яма").

Дёгтев, бывший военный летчик, верен себе. Его проза не функциональна и не рациональна, она не сконструирована по западно-постмодернистским лекалам — она придумана и сработана русским мастеровым и, что еще важно, артельным человеком. Похожим образом, наверное, чеканил подковки аглицкой блохе лесковский Левша со товарищи: как "глаз пристрелявши", как на руку или под руку ложится, безо всякой "долбицы умножения". Результаты получаются порой блестящие, порой — не слишком (не танцует подкованная блоха), но они в любом случае — живы, человечны и по-своему цельны. Это — не мертвая проза…

"Доехали мы до родника, который бурлил из меловой горы, выталкивая свою живую воду в наш умирающий мир…", "Живи сейчас, живи, как любо душе, ни о чем не жалкуй, завтрева может не быть, поэтому живи каждый день как последний", — говаривал, бывало, прадед…", "А что наши мужики? Только бы водку глотать… Я теперь понимаю русских девок, которые выходят замуж за этих. Наш будет ныть да сомневаться, а этот ни перед чем не остановится. Он соседского ребенка убьет, если надо, и изо рта у него хлеб вырвет, а наш будет сомневаться да взвешивать: нравственно ли это? что делать? да кто виноват? Поэтому они плодятся, а мы вымираем…".