Газета Завтра 492 (17 2003) - страница 34
Именно против этих делателей тьмы, против Сатаны и его адептов и боролись такие люди, как Геннадий Новгородский, Иосиф Волоцкий, Царь Иоанн Васильевич Грозный, Император Павел Петрович Первый, Малюта Скуратов и его опричники, Старец Григорий Ефимович Распутин, о. Иоанн Кронштадский, о. Иоанн Восторгов, Владыка Феодор (Поздеевский), последние Оптинские старцы, Сергей Александрович Нилус, князь Николай Давыдович Жевахов и многие-многие другие Святые и Подвижники Православия на Руси. Сейчас против некоторых из них начинается открытая брань некоторых наших же очень известных церковных деятелей. Среди них в первых рядах о. Дмитрий Смирнов, преподаватель Духовной академии Алексей Ильич Осипов, выступающий на "Радонеже" Михаил Дунаев и многие-многие другие.
Некоторые (многие даже) остановились в растерянности и твердят: "Раскол, раскол!" и обвиняют других в сектанстве, в безумии, в бесновании. В одержимости даже обвиняют — "бесы, бесы, бесы!" — кричат. А настоящие бесы смотрят с удивленной радостью и потирают ручонки...
Между тем грядет 23 мая 2003 года, день рождения и одновременно день убиения (ритуального) воина Евгения Родионова, когда на деревенском кладбище под Подольском вокруг могилы с двумя скромными памятниками встанут хоругвеносцы и ветер раскроет новые Русские знамена с длинными откосами-косицами черного и чермного цветов, точно такие же, как были у Александра Невского, Дмитрия Донского и Благоверного Царя Иоанна Васильевича Грозного, лик которого в схимническом образе, не Иоанна уже, но смиренного Ионы, глянет вдруг на всех нас, стоящих внизу. На священников, монахов, простых верующих, солдат и офицеров, десантников и омоновцев, матерей, детей маленьких и старух древних. И впереди всех, рядом с красной, недавно написанной Хоругвеносцами иконой воина Евгения, с которой смотрит он совсем живой, спокойным и радостным взором — будет, как всегда немного опустив голову, с глазами устремленными куда-то в глубь себя, туда, куда не может проникнуть уже ни один человек — а только Бог Един, Господь наш Иисус Христос — будет стоять простая скромная женщина, мать Воина-Мученика Евгения Любовь Васильевна Родионова, и все мы вдруг, забыв вражду, забыв распри и споры, забыв все вообще земное, все мы, вслед за священниками, будем петь слова молебна уже прославленному Русскому Воину Евгению, который пойдет теперь впереди нас всех Крестным ходом по Святой Руси...И придем на Прохорово поле, там где ОГНЕННАЯ ДУГА горела, и где в небе были видны Ангелы и Архангелы, и дальше пойдем, и придем в Дивеево, и пойдем по канавке Преподобного Серафима, и сам огненный батюшка наш Серафим пойдет впереди, и отец Иероним из Санаксарского монастыря, и отец Николай с острова Залит, и Владыка Иоанн Санкт-Петербургский и Ладожский, и отец Кирилл (Павлов) будет идти — и тогда мы вдруг все — мертвые и живые, живые и мертвые, все вдруг узрим РОССИЮ во всей ее силе и полноте, и горизонт весь в огне и ясен нестерпимо! — и там, над Дивеево, среди облаков багряных, с Богомладенцем на руках посмотрит на нас образ Пресвятой Богородицы Казанской глазами скорбными и зовущими.
Готовы ли вы, люди русские?
Слышите ли дыхание грозное?
Дыхание багряное, дыхание новое и страшное?
Дыхание войны?..
И как один выдохнем: ГОТОВЫ!
ВИДЕНИЯ РОДИНЫ
Юрий Лощиц
29 апреля 2003 0
18(493)
Date: 30-04-2003
Author: Юрий Лощиц
ВИДЕНИЯ РОДИНЫ
Мы Родину, сколь помню, хоронили.
Был так задуман важный ритуал,
чтоб торжество присутствием почтили
все, кто пинал её и в клочья рвал,
все, кто молчал, когда она стенала.
Нас собралось на проводы немало:
все бывшеграждане бессчётные её
означили участие своё.
За катафалком, серый и согбенный,
великий в малом плёлся, неизменный
в своей привычке важное вещать.
Вот и теперь в кармане речь лежала
и в ней слеза уместная журчала
по той, которая была нам мать,
но вот, увы, слегка не дотянула
до славного всемирного загула, —
да стоит ли бедняжку укорять.
Ему на пятки чуть не наступала
колонна новорусского кагала:
плечища, шеи, лобики, зады...