Газета Завтра 522 (47 2003) - страница 26

Инвентаризовать, описать, провести аудит собственности, чтобы всё было прозрачно, кто чем владеет, — это же не такая неподъемная задача. По моим оценкам, на уровне кандидата экономических наук, корпорация "Москва" стоит 50 миллиардов долларов. И если реальные владельцы этой корпорации, жители Москвы доверят мне управление, наймут меня как менеджера, то в течение трех месяцев все денежные потоки, весь имущественный комплекс, который сегодня от вас спрятан, проверят лучшие аудиторские фирмы мира, и всё станет ясно. А то у каждого чиновника припрятан или подвал какой-то, или мастерская, или под видом социально-ориентированной услуги давно машинами торгуют. А вы думаете, почему в городе сегодня образовалось два с половиной миллиона нелегальных мигрантов? Они все задействованы чиновной машиной в эксплуатации этого неучтенного имущественного комплекса, объем которого можно оценить в 11-15 миллионов квадратных метров. В мире есть государства с меньшей территорией. Сегодня Москва — это ЗАТО, закрытое административно-территориальное образование, где можно спрятать любую собственность, любые деньги. Сюда никто не ходит, федеральные власти ее не проверяют, Дума ее не проверяет, а у жителей города, простых москвичей, тоже никаких механизмов контроля и обратной связи в руках нет. Ну, кроме избирательного бюллетеня раз в четыре года. Но это и всё.

Я такую ситуацию считаю неправильной в принципе. Основа моей избирательной кампании — это изменение принципов стратегического развития города. Принципов бюджетных, градостроительных, инфраструктурных. Пробки в Москве, например, — чем они вызваны? Именно бессистемной застройкой без параллельного создания необходимых транспортных развязок. Никто же в 60-е-70-е годы и подумать в страшном сне не мог, что в Москве будет 10 миллионов автомобилей ежедневно выезжать на дороги. Принципы-то здесь были другие: развитие наземного общественного транспорта и метро, ограничения на прописку в столице и т.д. Теперь всё поменялось, а инфраструктура города осталась прежней. Подземных стоянок не строится, потому что невыгодно: вложения большие, отдача нескорая. Машины стоят на бордюрах, у тротуаров, мешают движению пешеходов — пускай, не наши проблемы. А ведь можно сделать программы финансирования такого строительства, простимулировать его из бюджета — и польза для города быстро превысит все эти затраты.

И я не нашел ни одного человека, который бы сказал мне: "Ты не прав". Ни по одному вопросу. Но никакой инициативы никто проявлять не хочет. Я спрашивал: ну, как же так получается? Ты ведь и этим, и этим, и этим недоволен, вот есть пути решения этих проблем, но ты считаешь, что мэр к этому никакого отношения не имеет, и смена власти в Москве ни к чему. Это удивительный феномен нашей социальной психологии — ожидание жареного петуха. Оно пронизывает все слои общества, сверху донизу. Всё вроде бы понятно, но ждем, пока в темя не клюнет, а потом начинаем русский бунт, бессмысленный и беспощадный, по определению Пушкина.

Так что не Юрий Михайлович Лужков — мой главный соперник на предстоящих выборах. Мой соперник — феномен жареного петуха, социально-политическая апатия москвичей. Это ресурс посильнее и пострашнее любого административного ресурса.

Поэтому моя кампания направлена не против кого-то лично. У нее другие цели, и не случайно она проводится под девизом: "Лучшее — друг хорошего". Мы не взяли в свой предвыборный штаб ни одного профессионального политтехнолога. Вообще ни одного. Это принципиальное решение. Я намерен проводить выборную кампанию так, как сам считаю нужным это делать. Для того, чтобы добиться какой-то цели, вовсе не обязательно следовать Игнатию Лойоле с его девизом: "Цель оправдывает средства". Еще раз: можно отдать должное Юрию Михайловичу — на фоне других градоначальников он действительно выглядел "лучшим мэром". Он, грубо говоря, разрешил творческому, интеллектуальному, финансово-экономическому потенциалу города развиваться самостоятельно. Здесь было сосредоточено 30% научного потенциала страны, 80% финансового потенциала, очень сильная и технологически во многом передовая промышленность. Но Москву 1993 года не совсем правильно сравнивать с нынешней Москвой.