Газета Завтра 613 (34 2005) - страница 12

Мои рассуждения прервал дикий детский крик:

— Папа! Тут есть пицца! Возьми мне целую! А пока её делают, я еще вон на той карусели прокачусь!

Розовощекий малыш лет шести в желтой майке с надписью "Шарм-эль-шейх" оторвался от родителей и бросился к ближайшей кассе. В руке он держал сто рублей. Я поглядела на наших одуванчиков. Они все так же жались к бабушкам и дедушкам. И даже не поглядели в сторону громогласного малыша.

— Так, садимся за столик, — активизировался наш фотограф Никита. Выглядел он устрашающе: метра под два ростом, лысый и в шортах. Одуванчики скромно приземлились на краешки детских стульев.

— Так, ну сели нормально! Бояться нечего! Сейчас вам принесут мороженое!

Но об этом уже распоряжались представители управы. Я слышала недовольный голос директора кафе:

— Можем дать им картошку и сок, а что вы хотите, мы же коммерческое предприятие!

Мороженое Никита купил одуванчикам сам. Разноцветное с зонтиками. Из витрины кафе достали огромные мягкие игрушки и посадили на столик. Для антуража разложили конфеты и жвачки. Но одуванчики боялись даже притронуться к чему-либо.

Так и сидели на краешках стульев, окруженные своими бабушками и дедушками. Только тут я разглядела их провожатых. Одна бабушка была очень аккуратно причесана, но одета в совершенно неподходящий июлю синий теплый костюм. В некоторых местах он был протерт почти до дыр. Дедушка был в дешевых кроссовках и светлых брюках, которые были ему явно велики.

Управский психолог поймала мой взгляд и сказала:

— Знаете, как трудно уговорить кого-нибудь сейчас дать своих детей! Уж и угощение детям обещали, и что фотки в журнале появятся — все равно почти никто не хочет тащить в жару детей в парк. Вот только эти четверо и согласились. Мы их уже давно знаем, постоянно работаем вместе. Всегда нас выручают.

— А где их родители? — спросила я. — Почему они без них?

— Да какие родители! — ответила психолог. — У Танюши мама сбежала из дома с иранцем, как только Таня родилась. Он не хотел брать ее с чужим ребенком. Девочка мать и в глаза-то не видела. Хорошо, бабушка взяла опекунство над Танюшей, а то быть бы ей в детском доме. Ну а у бабушки какая пенсия-то? Что она на нее может? А у Саши папа убил маму, теперь сидит. Им дедушка занимается. У Аленки мать алкоголичка, её уже давно родительских прав лишили. А Светина мама уехала на заработки в Америку, вроде няней там устроилась. А про девочку свою забыла. А может, и не забыла, у самой денег не густо. В общем, теперь бабушки-дедушки их тянут. Они у нас в управских списках как "неблагополучные" числятся. Но вы не думайте, мы им все время помогаем. Вот это платьице, в котором Танечка, — это спонсоры в честь праздника Дня нефтяника для детей-сирот покупали, мы тут же бабушку позвали. Чулки и туфли — это "Москвичка" выделила, они у нас оптовой продажей детских вещей на территории округа занимаются. У Саши дома даже компьютер есть, это "Альфа-плюс" жертвовало свои старые ненужные компьютеры неблагополучным детям. Правда, программы там не установлены — никак на это спонсора не найдем, у нас в округе никто этим не занимается. А Аленка через неделю в детский лагерь поедет за счет одной туристической фирмы, мы им недавно шикарный офис выделили.

Я посмотрела на одуванчиков. Они уже выпили сок и почти доели картошку. Наш Никита довольно отсматривал в камере получившиеся фотки. Тут опять зазвонил мобильник. Руководитель.

— Оля, детей отменяем. Малахов сказал: от детдомовских не та аура идет, только весь праздник испортят. Я тут переговорил с местной школой стриптиза, они нам таких девчонок подкинут! Ноги от ушей! Якобы лучшие студентки района. Их и наградим. Так что не парься, в детский дом не звони. Все. Пока.

Я отключила телефон и взглянула на столик, где еще недавно сидели одуванчики. Одуванчики исчезли, а на столе валялись картонные упаковки из-под картошки-фри. Бабушка в синем жарком костюме, думая, что ее никто не видит, доедала остатки картошки, дрожащими руками засовывая ее в рот.

Я отвела глаза. Мне было стыдно.

Поделиться:

Loading...