Газета Завтра 758 (22/2008) - страница 12

И вот перешли мы из одного зала в другой. Собеседники, раздраженные такой моей формулировкой (либералов приятно и привычно обвинять во всем, а я посягнул на другое), продолжают меня атаковать. Я перехожу в контратаку. Привожу аргументы. И еще больше раздражаю собеседников. Наконец, я беру быка за рога и говорю: "Ладно, дело прошлое. Империи нет. Издержки чудовищные. Но где обещанная модернизация? ГДЕ ОНА, я спрашиваю? Вот по этим признакам ее нет, и по этим, и по этим!"

Собеседники, понимая, что я прав, заводятся еще больше. Хотя казалось, что дальше некуда. А тут еще накрытый стол, отсутствие микрофонов. Компания тесная. И один из собеседников говорит: "Да что Вы несете ахинею! Вы ничего не поняли в самом проекте! Речь шла не о модернизации страны, а о модернизации элиты".

Застольный шум как-то сам собой затихает. Я в этой тишине спрашиваю: "ЗА СЧЕТ ЧЕГО?"

Собеседник, услышав тишину, делает паузу. Но поскольку страсти кипят и внимание обращено на него, он не может не ответить. И после паузы отвечает: "ЗА СЧЕТ ВСЕГО!"

И вот тут я все понимаю. Точнее, в моем понимании, наконец, возникает давно искомая фокусировка. Я потому и рассказываю так подробно, что надеюсь это фокусировочное, почти неуловимое, "интеллектуальное ощущение" как-то передать читателю.

Если продолжается модернизация элиты "за счет всего" - тогда какое развитие? И что такое эта "модернизация за счет всего"? Что входит во "всё", за счет чего должна происходить модернизация?

Модернизация всегда происходит за счет традиционного общества. Это касается и английской, и советской модернизации. Сталин не мог проводить индустриализацию без коллективизации. Как не мог он проводить ее и без ПОДЛИННОЙ культурной революции (маоистский вариант - это, как мы понимаем, другое). Поскольку сталинская модернизация не была буржуазной (и в этом смысле ее нельзя считать классической), то и с традиционным компонентом общества происходило нечто далекое от канона.

С одной стороны, этот компонент ломали (так ведет себя любая модернизация). А с другой стороны - восстанавливали. Что такое колхозы и совхозы? В каком-то смысле - это модерн (тракторы и все прочее). Тем более, что дальше были проекты индустриализации сельского хозяйства (вплоть до агрогородов). А в каком-то смысле - это возврат к общине, то есть к традиционному обществу.

Кто-то скажет: "вторичное закрепощение". И для этого есть определенные основания. Хотя назвать это закрепощением у меня лично язык не поворачивается. Да, паспорта были отняты, и многое другое свидетельствует о возвращении к "добуржуазному". Но… как бы это сказать? Фильм "Свинарка и пастух" в крепостной России был бы невозможен. Я не хочу сказать, что реальная свинарка и реальный пастух напоминали показанных в фильме. Конечно, это был культурный миф. Но в крепостной России и миф такой был бы невозможен. Был бы другой миф.

Впрочем, что об этом спорить? Одни говорят, что в спорах рождается истина. Другие - что она в них гибнет. Тут все зависит от типа спора. Кто хочет добыть в споре истину, тот ее и получит. А кто не хочет - с тем, сколько ни спорь, все бессмысленно.

Но то, что в данном случае является предметом исследования, инвариантно к оценке социального качества сельскохозяйственного сектора при Сталине. Достаточно признать, что это качество было атипичным. Конечно, это был новый вид общинности, а не возврат к традиции в чистом виде, - но, в любом случае, это не было превращением традиционности в прах, в выметаемый мусор. А именно так поступает классический модерн с тем укладом, который должен сыграть роль жертвы, положенной на алтарь модернизации.

Подчеркну еще раз, что любая - да, именно любая! - модернизация предполагает такую жертву. И не надо мне говорить, что в Америке не было уклада, приносимого на алтарь модернизации. Был он! Весь Юг был принесен в виде жертвы на алтарь модернизации. Миллионы людей убиты. Определенный уклад разрушен. Негров, конечно, освободили, и это хорошо. Но уклад разрушили, и притом беспощадно. А ранее в обители либерализма, в Великобритании, беспощадность такого разрушения была еще больше.