Газета Завтра 825 (37/2009) - страница 33

Хрущёвщина открыла дорогу ползучей, а затем всe более крепнущей капитализации нашей страны, а значит - социальной, национальной, религиозной и всякой иной розни. Рознь, порождаемая частной собственностью на землю, на средства производства и, наконец, на сам человеческий интеллект, вырвалась из проклинаемых либерастами советских оков на простор антисоветского СНГ и празднует свой байрам.

Сталинизм обвиняют в нагнетании страха. Да, и правильно поступал, нагнетая его в конкретных секторах социума, ещё не избавившихся от червоточин шовинизма. Если отдельным членам общества с неразвитым сознанием страх мешает резать соседа, инородца, чужака, отличающегося одеждой, едой, говором, формой носа наконец, то выходит, что он может быть необходимым, полезным, благотворным явлением. Хотя бы в течение некоторого времени, пока не будут воспитаны люди, у которых причина и следствие в образе преступления и наказания будут сняты ВЫСШИМИ смыслами вочеловеченного бытия. Тогда и Магадан с Колымой перестанут быть конкретным или абстрактным пугалом.

Капиталистического строя без этнических антагонизмов не бывает. Проблемы Карабаха, Чечни, Абхазии, Юго-Осетии, Приднестровья получили половинчатое, деформированное урегулирование. Эти регионы беременны войной. По-настоящему справедливое решение их проблем возможно только в рамках строя антикапиталистического - с ликвидацией корней и первопричин.

Компрадорская буржуазия в постсоветских квазигосударствах хорошо уяснила, что антирусская политика - залог её обогащения. У неорганизованных, запутанных, дезинформированных трудящихся нерусской национальности большой ясности нет. Многие из них, прозябая в своих "новых независимых госудасртвах" и беспочвенно мечтая об интеграции с Россией, подпадают под влияние если не компрадоров, то собственного отчаяния и ожесточения. Состояние упадничества роднит их с русскими, против которых - трагический парадокс - направлено их спонтанное озлобление. Они тоже, как наш общий враг, начинают злорадствовать, злословить и злотворить в отношении русского человека, который сегодня, с надетой на него колодкой западной "демократии", бессилен, бесправен, потерял лицо. Существование его может закончиться.

Но не худо бы понимать: если не станет русских, то в мире, наверное, останутся индийцы и китайцы, немцы и зулусы, мексиканцы и арабы, но в разное время и по-разному обязательно исчезнут узбеки и эвенки, башкиры и эстонцы, ингуши и карелы, грузины и абхазы… Чтобы докумекать до этого, не надо корпеть над научной литературой и потеть, защищая университетский диплом. Надо заглянуть в школьный географический атлас, посмотреть на часы и немного подумать. О чём? О неумолимости закона исторического сожительства и выживания, такого разного и такого одинакового для пространства и времени, сегодня именуемого бывшим советским.

Переменчивые обстоятельства не должны ни от кого заслонять важнейшую константу.

Только подняв русских, можно освободить и возродить Россию. Только возродив Россию, можно восстановить то, что мы называем Советским Союзом. Только восстановив Союз, можно утвердить историческую державу, простирающуюся минимум на трёх континентах: европейском, азиатском, американском (русским должна принадлежать освоенная их предками Аляска!). Только утвердив такое трёх- или даже четырёхконтинентальное государство (русским должна принадлежать открытая ими Антарктида!), можно овладеть всей Евразией. Разумеется, не в территориальном смысле, а в смысле безоговорочного идейного и материального влияния. Только овладев Евразией, можно свергнуть капитализм во всепланетном масштабе, после чего исчезнет само понятие войны.

Кроме как русскому народу, это некому возглавить.

Города умирают от потопов, землетрясений, от чумы и холеры. От избытка солнца или его недостатка. И еще, наверное от того, что горя и несправедливости в них было больше, чем правды и радости.

Капля переполнила чашу, и чаша опрокинулась.

Само Белое озеро круглое, как чаша диаметром 40 километров. Чаша - полная. Штормовая. Под низкими облаками - бурые валы. А выглянет солнце, и озеро, словно изморосью подернется, воссияет чудной белизной.