Газета Завтра 850 (9 2010) - страница 42

стр.


     Критики называют мартыновский подход манипулятивным. Но, несмотря на отвязность формулировок и афористичность письма, Мартынов предельно поясняет свою позицию. "Казус Vita Nova" в значительной степени — это комментарии к скандальной концепции "конца времени композиторов", которую значительная часть музыкального сообщества прочитала как идею "конца музыки вообще".


     "Симфония Бетховена, исполненная в контексте городского пространства XIX века", и та же самая симфония, исполненная в контексте пространства мегаполиса XXI века, — это далеко уже не та же самая симфония… Пространство мегаполиса — это пространство потребления, и какими бы разными социально-антропологическими функциями ни обладали звуковые объекты, попадающие в это пространство, будь то пение буддийских монахов, месса Обрехта, опера Монтеверди, симфония Моцарта или балет Стравинского, — всё это неизбежно превращается в продукты потребления… не важно, что в своё время и своём месте все эти музыкальные продукты могли быть нацелены на самые разные цели: служение Богу, стремление к возвышенному, открытие новых возможностей музыки или выражение страха перед жизнью, — важно то, что, попав на полки этого супермаркета, они начинают служить одной-единственной цели, а именно — быть потреблёнными".


     Несомненно, что словосочетание — "композитор в пустыне" воспринимается как бред. При этом понимание, что мегаполис — это совсем иная "почва", нежели городская культура, в которой композитор был царём и богом, отсутствует. Место, которое ныне занимает композиторская музыка и фигура композитора в многообразии мегаполиса, откровенно незначительно, и "аристократическо-просвещенческие амбиции композиторов здесь тщетны, наивны и даже смешны".


     Мартынов привычно бескомпромиссен:"Радикально новое связано, как правило, не столько с прорывом в области профессионализма, сколько с мировоззренческим прорывом".


     "Композиторы всё время изменяли и обновляли музыку, сами при этом оставаясь неизменёнными и необновлёнными, а подлинное изменение и обновление может осуществляться только внутри человека".


     Отвечая на сакраментальный вопрос: "что такое музыка?", Мартынов пишет: "Нельзя говорить только о музыке, исключая социологические, антропологические и теологические контексты… Путь познания музыки должен превратиться в путь самопознания… меня интересует музыка как самоисследование и самоисследование как музыка… здесь нужен принципиально новый поворот знания, автоархеология".


     Констатация конца некоей эпохи — совсем не синоним тотального культурного финала. Именно в этот момент возникают манифесты, делаются жесты, появляются новые основания творчества. Главное — выйти из-под пресса потребительского безумия.


     "Вопреки мнению подавляющего большинства композиторов, считающих концепцию "конца времени композиторов" сугубо негативной, пессимистической, упаднической и эсхатологической, я воспринимаю её исключительно в жизнеутверждающем, оптимистическом и позитивном ключе. Конец времени композиторов — это конец эпохи беззастенчивого потребления музыки и начало эпохи новых взаимоотношений музыки с человеком… Это будет совершенно новая антропологическая и космологическая данность, но для того, чтобы войти в эту данность, человек должен измениться. Он должен изменить своё отношение к космосу и музыке, он должен прекратить кажущееся сейчас ему столь естественным покорение природы и потребление музыки. Ведь, по сути говоря, музыка — это гармоническое соотношение космического и человеческого…


     Словосочетание "конец времени композиторов" для меня звучит крайне позитивно и радостно — ведь этот самый конец времени композиторов есть не что иное, как залог наступления эры нового сакрального пространства".




1

Леонид Симонович–Никшич __ СВЯТОЙ ВОИН ЕВГЕНИЙ, МОЛИ БОГА О НАС!

17 февраля пришло сообщение из Пензы: замироточила икона новомученика Евгения Родионова. Чудо произошло в больничном храме областного онкологического центра, который был открыт в честь святителя Луки — архиепископа Крымского и Севастопольского. "Евгений Родионов, оказывается, был уроженцем Кузнецкого района города Пензы, где и стоит эта больница", — сообщают информагенства.