Газета Завтра 865 (24 2010) - страница 15
ТРАГЕДИЯ АВТОРСКИХ ПРОЕКТОВ
Вышесказанное хорошо объясняет, почему сталинизм, при всей своей функциональной важности для развития и выживания страны (одно не исключает другого!), является историческим тупиком. Сталинизм не имеет продолжения как сугубо авторский проект. Авторские проекты неповторимы и непродолжаемы. Они могут оставить значительный след в истории, но редко когда в состоянии задать линии преемственного развития: вокруг оказывается слишком мало людей, способных примерить на себя масштаб сознания великого автора, его мыслей, воображения и воли.
Спустя 127 лет все еще не завершено строительство Храма Искупления Святого Семейства, заложенного гениальным каталонским архитектором Антонио Гауди аж в 1883 году. Добросовестность управляющих и хорошая профессиональная обученность работающих архитекторов и художников проблемы не решает. Видимо, не хватает канала связи со Всевышним.
Вот так: попал гений, подобно небезызвестному Берлиозу, под трамвай — и его искрометное сознание ушло в другие миры. А здесь остались тяжелые материальные формы, мгновенно превратившиеся, в отсутствие животворящего духа творца, в нагромождения мертвого камня.
Неповторимость и непродолжаемость авторского проекта в архитектуре, мире искусства прискорбна, но не смертельна. Иное дело — общественная, культурная и геополитическая преемственность. Неспособность окружения Сталина продолжить его социальный и геополитический проект привела к тому, что нами сегодня правят бездарности и недоумки, которые вывелись из яичек, отложенных другими недоумками, так ничего и не понявшими в авторском проекте Сталина.
Непреходящее ценностное ядро сталинизма имеет отношение не к его тирании и не к "сталинскому порядку", которым так восхищаются современные "сталинисты". Оно имеет отношение к его диалектике. Сталин гениален не в своей жесткости, а в том, что он сумел создать социальные формы, адекватные состоянию сознания абсолютного большинства тогдашних русских людей — вчерашних крестьян и сегодняшних (по отношению к тому времени) рабочих, прошедших через горнило индустриальной реформации и обреченных стать фронтовиками. Эти формы были варварскими — и они в обратном своем действии на общество способствовали закреплению соответствующих им варварских состояний сознания (по формуле: "общественное сознание — социальные формы — общественное сознание") — но они были крайне успешными и результативными в плане практической отдачи. Сталин чувствовал стихийный запрос масс и создавал соответствующие ему социальные формы, которые потом уже оказывали обратное воздействие на общество, переплавляя стихийный запрос в железную идеологию и практику. Так ковались легионы "железнобоких", которые совершили индустриальную революцию и разгромили гитлеровскую Германию.
Сталин понимал текучесть всего в этом мире — текучесть сознания и текучесть социальных форм — и он старался обеспечить их коэволюцию, "поймать" моменты синтеза между ними. Диалектическое отношение к этим двум вечно текучим началам — вот в чем состоит "жидкокристаллическое ядро" сталинизма. Человек, понимающий сталинскую диалектику, неизменно должен осознавать, что нечто, бывшее оптимальным тогда, сегодня может быть не только "не оптимальным", но и совершенно контрпродуктивным, ибо и общественное сознание изменилось страшно, и социальные формы уже, мягко говоря, не те.
Молиться сегодня давно устаревшим внешним формам, пытаясь наложить их на радикально изменившееся содержание, или же, напротив, мечтать о "выделении" из нынешнего содержания сталинских форм — это начетничество и полное отсутствие творческого понимания социальной жизни в ее текучей динамике. Неужели дожившие до ХХI века сталинисты до конца времен собираются топтаться на том месте, где их оставил "великий кормчий"?
Впрочем, подобные ошибки совершают сегодня не только "сталинисты", но и все прочие фракции оппозиции — разнообразные патриоты, монархисты, черносотенцы, марксисты, "новые левые" и даже кажущиеся себе столь современными и актуальными националисты. У них просто разные источники вдохновения и объекты поклонения — Сталин, Православное царство, Российская Империя, марксизм-ленинизм, западная демократия, гражданское общество, европейский национализм, языческая Русь, наконец, — а в своем метафизическом отношении к реальности они все едины. Подобное начетничество вообще характерно для одержимого средневековой метафизикой русского ума: именно эта "дурная метафизика" и делает его легкой добычей сил, искушенных в понимании диалектики.