Газета Завтра 872 (31 2010) - страница 24

      Мы сохраняем единство как народ. Мы входим в семью других европейских народов не как ведомые, которые смотрят в рот другому, более сильному партнеру — мы входим как равноправные партнеры, носители собственного исторического и культурного кода…"

     Думаю, эти мысли о матрице русской народной жизни, которую стараются разрушить, и напугали по-настоящему либералов. Они увидели, что в отсутствие государственной национальной идеологии, в отсутствие политики по сохранению и сбережению русского народа именно Церковь берет на себя функцию сохранения русскости. Молчит армия, молчат наши правоохранительные органы, увы, молчит и русская культура (а тех, кто не молчит, успешно замалчивают). Казалось бы, всё: Познеры победили, торжество либерализма необратимо. И вдруг из келий и монастырей, из провинциальных и сельских церквушек и величественных столичных храмов стала подниматься новая Русская Сила. Голосом её стал Святейший Патриарх Кирилл. Не тонкости церковных служб становятся теперь во главу угла, а народный гнев и народное сопротивление. Батюшки уже и гибнут в городах и весях, никем не сберегаемые, при равнодушии властей, но на их место приходят новые воодушевленные русские мальчики. Вдруг на наших глазах Православная Церковь становится во главе народного русского сопротивления развалу и порабощению.

     Так было в 60-х—70-х годах в Латинской Америке, где нередко епископы и настоятели католических храмов, которые исповедовали "теологию освобождения", вдохновляли партизанские движения, а то и сами становились во главе партизанских отрядов. Как ни старался утихомирить их Папа Римский, священники Латинской Америки предпочитали быть со своим народом в его бедах и борьбе за лучшую жизнь.

     И потому новая волна критики Православной Церкви — это не борьба либеральной интеллигенции с Богом, это интуитивное ощущение чрезвычайно опасного для них сближения Церкви и русского народа.

1

В ТЕЛЕВИЗИОННОМ ПРОСТРАНСТВЕ не так давно появился 5 федеральный канал, который получил массированную финансовую и другую господдержку. А на нем — как быстро убедились зрители — воцарились наиболее "крутые" либерал-демократы, преимущественно из НТВ 90 гг.

     Этот маневр истеблишмента не случаен. Политическая верхушка, прежде всего команда Медведева, готовится к очередной избирательной кампании и окончательному утверждению во власти для решительного броска в "перестройку-2". Видимо, с последствиями, аналогичными тем, которые перестройка-1 имела для СССР-Советской России.

     Потому политико-идеологические передачи закономерно заняли на новом канале доминирующее положение. А среди них центральную роль отвели начинанию личного интервьюера Медведева и иконоборческого ненавистника Советской России и коммунизма Николая Сванидзе, родственнику многих революционеров-большевиков и даже, как говорят, самого Сталина. Он изобрел многосерийную постоянно действующую передачу "Суд времени", которая имеет четкую стратегическую и идеологическую установку. Задача — испепелить образ и опыт Советского Союза, разрушая возможности любого авторитарного правления в РФ как механизма выхода из текущего кризиса. То есть, нанести удар по позициям группы Путина.

     На роль "разоблачителя" советской и всякой другой авторитарной системы пригласили Л.Млечина, еще одного выходца из семьи революционеров-большевиков, который за последние годы пачками штампует антисоветские документальные сериалы. А на роль "мальчика для битья" — известного философа и нашего автора С.Кургиняна. При этом положение "судьи" и медиатора авторитарно присвоил себе Сванидзе, который своей деятельностью должен гарантировать "нужный результат".

     Проект стартовал в эфире 19 июля под названием "Суд времени". Суть проекта — обсуждение наиболее политически актуальных тем российской и мировой истории. Кургинян и Млечин выступают в нем попеременно адвокатом и прокурором.

     Что же мы увидели на телеэкранах до сего момента?

     С 19 по 21 июля прошли три серии "слушаний" на тему "Беловежские соглашения: катастрофа или меньшее зло?". Млечин, доказывавший, что Беловежские соглашения и распад СССР — это "меньшее зло", привлек в качестве свидетелей двух "беловежских подписантов" — Леонида Кравчука и Станислава Шушкевича.