Газета Завтра 924 (31 2011) - страница 40

Продолжил ряд обращений к русской классике музыкальный спектакль "Свадебный фокстрот" по пьесе-шутке А. Чехова "Предложение". А закончился летний сезон опереттой, посещение которой представляется обязательным. Это, конечно же, "Фиалка Монмартра" Имре Кальмана. Не претендуя на истину в последней инстанции, я всё-таки считаю, что это лучшее исполнение классической оперетты на сценах театральной Москвы. Дело не только в исполнительском мастерстве Елены Калашниковой или Анастасии Сиваевой, и не в великолепном драматизме Сергея Борзова. Не в том, что Вячеслав Ткачук прекрасен всегда, а обаяние Ирины Баженовой невозможно передать словами. Дело во всей атмосфере и, наверное, в близости "Сцен из жизни богемы" Анри Мюрже к настроению артистов "Театра на Басманной", перемещающихся со сцены на сцену. Это как раз тот случай, когда недостаток театра превращается в достоинство. Хотя, бесспорно, своя сцена Театру явно бы не повредила.

Поэтому, если и выискивать недостатки, то они не в труппе, а в нашей реальности, которая ни от руководства, ни от артистов "Театра на Басманной" не зависит.

В Большом театре оперетту не любят, но зачем-то начинают её ставить, отбивая охоту у зрителей к походу на оперетту вообще. Однако, кто же может дать по шаловливым рукам руководству Большого?!

Если авторы почти утратили способность сочинять связные истории, а композиторы — популярную музыку, то опять-таки вопросы не к артистам.

Лично мне бы хотелось, чтобы на сцене был поставлен давно ставший классическим мюзикл "Продюсеры". Возможно, в будущем сезоне это произойдёт, возможно и нет. В любом случае, желаю коллективу "Театра на Басманной" всего самого наилучшего в новом десятилетии творческой жизни.

Евгений Головин. "Там". — СПб.: Амфора. ТИД Амфора, 2011, 296 с.

"Познавая мир, поэт не претендует на исключительность своего видения. Он не признаёт за собой права назначать и определять существо вещей. Инициатива остаётся за вещами, а особенно за некоторыми из них, что даёт поэту шанс увидеть и познать самого себя. Учителем поэта становится водная струя. Его любимым образом — лабиринт, его горизонтом — зеркало. Он надеется с его помощью спастись от "механического времени". Смотря в зеркало, он начинает "познавать" себя, а точнее говоря, вспоминает, что снаружи он выглядит именно так. Любое воспоминание требует, однако, бесчисленного количества озарений. В течение секунды поэт видит какое-то лицо, знакомое, но в то же время иное…"

"Там" — первая посмертная книга Евгения Всеволодовича Головина. Большая часть текстов, равно как и составивших книги "Серебряная рапсодия. Впечатления о русской поэзии начала XX века" и "Мифомания", прошла через публикации в "Завтра". Но книга — всё ещё культурный артефакт. Тем более издание Головина. Регулярно встречаю готовность отдать большие деньги за "Приближение к Снежной Королеве" (тираж давно закончился), при том, что все тексты имеются в открытом доступе в интернете.

Первая часть "Там" — Testamentum Polaris. Горизонты активной поэзии — тексты "Новое понимание красоты", "Дегуманизация", "Персонажи современной поэзии" и драгоценное эссе "В сторону созвездия Лиры" — головинская статья ещё шестидесятых годов, из польского журнала Poezja. Вторая — Opus Mago-Poeticum. Абсолютная поэзия — эссе о Готье, Бодлере, Тракле, Бенне. Наконец, приложение — это собрание гротесков, именно так именовал новую форму сам Головин. И недовольно реагировал на попытки дать определение — рассказ. Для будущих комментаторов: стоит иметь в виду.

"О чем пишет Головин в своих текстах? О чем повествует в лекциях? Все не так очевидно. Понятно лишь, что это не эрудиция и не информация... Едва ли он ставит своей целью что-то сообщить, о чем-то рассказать, продемонстрировать свои познания, привлечь внимание к терпким формулам и гипнотическим сюжетам. Сообщения и статьи Головина не имеют ни начала ни конца, они жестко противятся накопительному принципу — по мере знакомства с ними человек не приобретает, но от чего-то избавляется: такое впечатление, что льдинка нашего "я" начинает пускать весенние капли, рассудок мягко плавится, каденции фраз, образов, цитат, интонаций уводят нас в раскрашенные лабиринты смыслов, ускользающих даже от того, кто увлекает нас за собой...", — замечал Александр Дугин в эссе "Auf, o Seele!"