Газета Завтра 949 (4 2012) - страница 47

Названия военных округов, или, как их именуют, стратегических командований с политической и идеологической стороны не несут никакой нагрузки. Что для простого российского солдата или офицера означает Восточный или Западный округ, привязанный к сторонам света, а не к территории страны, во имя которой и на территории которой он служит? В какой это стране? Получается, что такие округа могут быть в любой стране, а их названия предназначены не для российских солдат, а для наемников из других стран, чтобы не теряли ориентацию в пространстве. Или снова безграмотно берем пример с США, где их командования привязаны по названиям именно к террито- риям, на которых они находятся за пределами своей страны, поэтому и могут именоваться как «Африканское командование вооружённых сил США» или АФРИКОМ (англ. United States Africa Command, USAFRICOM, AFRICOM), но постоянная штаб-квартира командования располагается в en:Kelley Barracks (Штутгарт, Германия).

О трехуровневой системе управления говорить просто бессмысленно! Это разговор ни о чем. В чем преимущество данной системы, о которой с таким упоением докладывает военное руководство? Возможно, в прохождении информации или в управлении войсками и оружием? Но прохождение информации зависит от системы связи и ее пропускной способности и устойчивости, а не от структуры управления. Если система связи аналоговая, то информация может вовсе не дойти до потребителя; если цифровая, то противник, используя средства РЭБ, может воспрепятствовать ее прохождению. Или в декларировании, что все теперь подчиняется одному командующему? Так и раньше войска, находящиеся на одной территории или участвующие в одной операции, всегда подчинялись одному командующему, особенно в боевой обстановке. Где здесь логика в высказываниях, что это позволяет улучшить систему управления? Или управление заключается сейчас в недопущении пневмонии, так казармы все равно переполнены, а боевой подготовкой по 18-20 часов в сутки заниматься нельзя — все вымерзнут, особенно зимой. Посмотрите на ход совещаний или военных советов в Восточном округе. Там темная масса моряков сидит по одну сторону, а зеленая по другую. А между ними огромная пропасть в виде широченного прохода. В настоящей системе командующий армией будет сидеть рядом с командующим флотилией для постоянного и непрерывного взаимодействия. Или, может быть, мы в чем-то неправы? Ведь такое впечатление, что военную науку никто из реформаторов по-настоящему не изучал. Другой мысли я не допускаю, иначе просто страшно становится...

До «нового облика армии» существовала проверенная временем и утвержденная кровью солдат и командиров система управления: округ — армия — дивизия, а в дивизии: дивизия — полк — батальон. Система управления базировалась именно на органах управления, именуемых штабами, которые отвечали за планирование и применение подчиненных войск. Зачем нужно было ломать устоявшуюся систему — её нужно было модернизировать, оснастив современными средствами связи, новой техникой, обучить работе на новой технике личный состав и сохранить боеготовность и, возможно, самое главное — устойчивость системы военного управления. Учить войска и штабы не заниматься показухой, а управлять войсками при самом интенсивном противодействии во всех сферах. И здесь снова закрадываются страшные мысли. Ведь поломать — это не построить. А кому это выгодно?

В системе управления «нового облика» осуществлен отказ от устойчивости системы управления, и прежде всего по причине сокращения должностей офицеров, а значит, и количества пунктов управления. Вооруженные Силы РФ при применении современных высокоточных средств поражения — как пример, типа Х-51А — подвергаются риску в первые минуты и часы лишиться полностью всей системы управления.

Таким образом:

— названия военных округов в современной России с политической и идеологической точки зрения не соответствуют ни традициям, ни своей сути, и относятся к непонятной виртуальной стране, возможно предназначенной для других;

— созданные конгломераты, особенно это видно по Восточному и Центральному округам, не способны в полной мере управлять войсками в повседневной жизни и полностью не способны будут управлять ими во время возможных вооруженных конфликтов;