Газета Завтра 984 (41 2012) - страница 16

Весёлыми ночами Тель-Авива, среди разноцветных гуляк на Алленби, в битком набитых ресторанах, где оттягивается довольная израильская публика, мне видится ангел в камуфляжной форме, пишущий на стене 3 слова: «Мене, текел уфарсин». Мой ангельско-русский словарь переводит эти слова так: «Мы вас проверили на вшивость, и вы этой проверки не выдержали».

Чёрные дни выпали на долю народа Израиля. Чёрные потому, что все речи, слезы и жалобы наших отцов и нас самих оказались подлинными, как трёхдолларовая купюра.

В 1968 году я писал на стенах моего родного Академгородка: «Руки прочь от Чехословакии». Еврейский поэт Александр Галич пел красивым низким голосом: «Граждане, Отечество в опасности! Наши танки на чужой земле!» С этим лозунгом несколько евреев вышли на Красную площадь и были порядком помяты милицией. Галич, Даниэль, Гинзбург, Голомшток имели в виду русские танки в Праге. Мы протестовали против русских танков в Будапеште, Праге, Кабуле как граждане России, которым дороже честь, нежели ложно понятый патриотизм.

Прошли годы. И вот наши, еврейские, танки находятся на чужой земле. Не просто находятся – убивают мирное население, разрушают дома, морят голодом и держат в блокаде миллионы людей.

Надо думать, множество еврейских интеллигентов вышли на наш эквивалент Красной площади? Не тут-то было. Наши певцы воспевают доблесть славных еврейских бойцов, верную руку и зоркий глаз еврейского снайпера, непомерный гуманизм еврейского народа, который мог бы всех гоев Палестины превратить в фарш, но ограничивается только несколькими сотнями раненых в день (гой – это любой нееврей. – Д.Б.).

Борцы за права человека вроде Анатолия Щаранского боролись с институтом прописки, как наши деды боролись с чертой оседлости. После победы они загнали гоев в резервации, по сравнению с которыми черта оседлости – синоним открытого общества . Палестинец не может поехать даже в соседнюю деревню без разрешения, не пройдя обыск и проверку документов. О поездке на море, в нескольких километрах от дома, он не может даже мечтать.

Евреи протестовали против дискриминации на работе и в ВУЗах. Сейчас мы создали систему тотальной национальной дискриминации. В нашей государственной Электрической компании из 13 000 работников – только 6 гоев – 0,0004%! Гои – 40% населения страны от Иордана до моря, но только каждый 4-й имеет право голоса. Нет ни одного гоя в Верховном суде, в правительстве, в генералитете армии, в авиации, в руководстве секретных служб. Нет ни одного гоя даже в редакции главной израильской газеты «Гаарец».

Поэтому всё, что говорили евреи в России, следует переписать в свете последующих событий. Мы боролись не за права человека – но лишь за права еврея. Мы были за свободу передвижения и выбора профессий – только для евреев. Мы не против своих танков на чужой земле – мы были лишь против русских танков. При виде несчастного ребёнка, подымающего руки перед автоматчиком, нас смущает только одно – что это еврейский ребёнок. В гойского ребёнка можно стрелять сколько угодно.

Когда Бялик писал «дьявол не придумал должного возмездия за убийство ребёнка», он, видимо, имел в виду только еврейского ребёнка. Когда он ужасался сценам погрома, его ужасало то, что погром направлен против евреев. Сам по себе погром – вещь обыденная и вполне нормальная. На днях евреи Верхнего Назарета учинили арабский погром в Нижнем Назарете, но никто из погромщиков не был привлечён к ответу. Зато полиция пристрелила несколько жертв погрома. Ещё более страшным погромом стал налёт боевых вертолётов на мирный и беззащитный город Бет Джаллу.

В царской России, которую наши деды порочили, как могли, и пустили на слом, от погромов за 100 лет погибли меньше людей, чем мы убиваем за неделю. В ходе самого страшного Кишинёвского погрома было убито 45 человек и 600 ранено. За последние дни в Израиле убито 150 и ранено 4000 человек. После погрома в России сотни честных людей, и все писатели и интеллигенция выступили против погромщиков. В Израиле с трудом собралось несколько десятков человек на демонстрацию протеста в Тель-Авиве, а Союз еврейских писателей поддержал погромщиков.