Газовая атака - страница 10

Любимым развлечением Майка и Сони стало вечернее чтение газет, рассказывающих об очередных разоблачениях. Не без ехидства Майк думал о том, что в тот самый миг, когда он потягивает кофе, какой-то высокий чин, так же как в свое время Морли, "ставит на уши" своих подчиненных, требуя от них немедленной поимки таинственного Робин Гуда петербургских улиц.

Однако позже произошло то, чего не могли предположить ни Норман, ни Соня: у Баллончика вдруг появились двойники, такие же правдоискатели, как сама Соня. В Москве и Владивостоке, в Пскове и Иванове они чувствовали себя так же уверенно, как Робин Гуд в своем лесу.

Дело дошло до того, что местные газеты стали публиковать "Колонки Баллончика", куда люди направляли сообщения о местах обитания бандитов, которые немедленно становились добычей добровольных стражей порядка.

А потом все стихло. Исчезли сообщения о Сониных последователях. Не стало слышно и рекламы школ восточных единоборств. Куда-то, словно по мановению волшебной палочки, исчезли рэкетиры, еще недавно наводнявшие центральные кафе и рестораны. Русские бизнесмены потянулись с чужбины домой.

Миссия Майка Нормана в России успешно завершилась.

В предвкушении заслуженного отдыха и высоких гонораров Майк и Соня принялись собирать чемоданы. Пора было возвращаться в Штаты.

В аэропорту Нью-Йорка Майк, имевший полное право на торжественную встречу, был неприятно удивлен отсутствием длинного, как колбаса, лимузина председателя Генерального клуба бизнесменов Америки. С ближайшего телефона Норман позвонил в его офис.

— Здравствуйте, сэр, что-то не вижу ваш лимузин, — сказал Норман, с веселой фамильярностью победителя.

— Ах, Майк, его забрали в счет долга русские рэкетиры. Они просто кишат в Америке.

— Мне очень жаль, сэр. — Детектив повесил трубку.

— Что случилось, Майк? — тревожно спросила Соня.

— Ничего особенного. Просто тараканы перебежали в другую комнату.

Щелкнула кнопка автостопа. Кассета замерла. Замерла и моя пишущая машинка. Умолк возбужденный шепот Нормана, записанный коварной сиделкой. Я вставил в машинку чистый лист бумаги. Выбрал из груды принесенных Дорой кассет еще одну и снова включил магнитофон, со страхом и упоением погружаясь в мир подсознания Майка Нормана…

Тэн Лигма — двадцатишестилетний офицер службы безопасности — в сопровождении конвоиров вошел в камеру пыток имперского суда. Вина его была велика и очевидна. Да он и не пытался ее отрицать. Он совершил сексуальное преступление, которое каралось смертной казнью. Неизбежным дополнением к ней были жестокость и презрение бывших коллег. Ведь Тэн Лигма был зеркалом, поднесенным к скрытой стороне мужской души, населенной омерзительными желаниями, грязными и недобрыми мечтами. Тэн заставил коллег взглянуть в это зеркало, и теперь они мстили ему за тот ужас и отвращение, которые испытали. Получив хороший пинок, он влетел в сумрачное помещение, перегороженное бронестеклом. Все, конец. Тэн знал, что именно здесь приговоры приводились в исполнение. А он, первый красавец Управления безопасности, гуляка по призванию, он хотел жить! Ибо нет больших жизнелюбов, чем красивые мужчины.

Тэн глянул за прозрачную перегородку, туда, где возвышалась гостевая трибуна, а чуть дальше, в глубокой нише, виднелись высокие спинки судейских кресел. Предназначение трибуны ему тоже было известно. Через несколько секунд здесь появятся родные и близкие его жертвы, чтобы созерцанием казни утолить жажду мести. Кроме того, закон позволял им самим совершить возмездие. В этом случае поднималось бронестекло, и преступник отдавался во власть потерпевшей стороны. Следуя неписаным правилам, члены суда при этом покидали зал. "Нет, только не это" — засунув два пальца в рот, он попытался вызвать рвоту. Так посоветовали ему в камере смертников. Считалось, что к облёванному преступнику родственники подойти побрезгуют, и тогда за дело возьмется палач — не так сильно мучиться. Впрочем, кое-что бывшему офицеру службы безопасности было все-таки неизвестно. Иногда родственники убитых, дав взятку охранникам, просили их произвести экзекуцию. А уж они-то знали свое дело…