Где кот идет 3. Упругая вселенная - страница 10
– Понятно, – кивнул Пуанкаре. – Но не будет ли этот принцип очередным техническим приемом, который помогает упростить вычисления, но не имеет физического смысла?
– Отнюдь! – помотал головой Элберт. – Вы прекрасно знаете, что в свете теории относительности массу уже недостаточно трактовать как меру количества вещества. Из преобразований Лоренца следует, что масса тела неограниченно возрастает с приближением к скорости света, хотя количество атомов не изменяется. С другой стороны, из полевой теории следует, что масса тела является мерой гравитационной энергии поля, создаваемого данным телом.
– Справедливо, – согласился Пуанкаре. – Логика физической мысли обязывает нас сделать последний шаг по пути обобщения указанных фактов. Постулат о равноценности инертной и тяжелой масс необходимо сформулировать в виде принципа сохранения некоей обобщенной массы, аналогично принципу сохранения полной энергии.
– В таком случае, – поднял палец Элберт, – Эта обобщенная масса должна быть мерой полной энергии, заключенной в теле. Сохраняется масса – сохраняется энергия. Между ними имеется функциональная связь, это очевидно.
– Формула должна быть очень простой, – сказал Пуанкаре, запуская пальцы в густую бороду. – Ведь это фундаментальное соотношение. Принцип сохранения энергии записывается как «Е = Const». Так и здесь: должно быть нечто вроде «m = E». С учетом коэффициента размерности, разумеется.
– Лучше наоборот, – не согласился Элберт. – Энергия равна массе, помноженной на константу, имеющую размерность квадрата скорости. Аналогично формуле для кинетической энергии. Какая физическая константа имеет такую размерность?
Квадрат скорости света, мелькнуло в голове Лемеха. Он сжался, ожидая удара, но все обошлось. Очевидно, догадался Лемех, пока я соглашаюсь с доводами Элберта, Би эМ меня не бьёт.
– Скорость света, – сверкнул глазами Элберт. – Только эта универсальная константа может служить связующим коэффициентом и формулу следует записать так: «E = mc>2».
– Поздравляю вас, – серьезно сказал Пуанкаре. – Это уже нечто новое. Как вы хотите назвать предложенный вами постулат?
– Наверное, принципом эквивалентности инертной и тяжелой масс, – решился Элберт. – Или просто «принцип эквивалентности». Лемех! – глянул он в упор. – Вы хотели возразить?
– Блокировка 8-го уровня! – проревел в уши Лемеха тяжелый бас. – Включаю прерывание!
Лемех почувствовал, что снова теряет сознание.
Глава 3
– Кто здесь? – осторожно спросил Гарун и шагнул на всякий случай в сторону.
– Это я, Зоя, – донесся сверху горячий шепот. – Иди сюда.
Нащупав перила, Гарун начал подниматься по узкой лестнице, стараясь попадать на края деревянных ступенек, как учили в десантной школе. Он бесшумно добрался до верхней площадки. Танцовщица стояла возле двери, из-под которой выбивалась полоска света. Гарун деликатно кашлянул. Приложив палец к губам, девушка взяла его за руку и повела в комнату.
Закрыв дверь, он остановился у порога, не решаясь ступить в грубых ботинках на пышный ковер. Заметив его колебания, Зоя показала на обувь и щелкнула пальцами. Гарун развязал шнурки и сбросил ботинки, оставшись в зеленых армейских носках. Она прикоснулась пальчиком к автомату и сморщила носик. Гарун сдернул было ремень, но, вспомнив наказ Кари, решительно покачал головой. Перевернул оружие стволом вниз, он забросил его за спину. Зоя тихо засмеялась. Подхватив гостя под руку, она усадила его возле низкого столика, на котором горела толстая восковая свеча в бронзовом подсвечнике.
Гарун расслабился. Он положил автомат рядом и расстегнул куртку. Скрывая смущение, он следил за девушкой, которая порхала по комнате, выставляя на столик стаканы, тарелки и вазочки с засахаренными фруктами. Она отдернула занавеску на стене и достала из глубокой ниши стеклянный кувшин с красным вином, который торжественно поставила его перед Гаруном.
Зоя сбросила халат и оказалась в зеленых шортах и розовом нагруднике. Она села напротив гостя, скрестив ноги по-турецки. Глаза их встретились. Зоя опустила ресницы и хрипловатым голосом сказала:
– Прошу тебя, окажи честь бедной танцовщице. Раздели с ней трапезу в эту ночь.