Где-то в Конце Времен - страница 9

Первый раз в жизни я бежал по улице и думал, как же пиздато, когда у тебя есть надежная, любящая и, надеюсь, что очень и очень многочисленная семья.

Стоило мне рассказать Неразлучникам, куда я еду, как они решительно сели мне на хвост.

– Мы едем с тобой, Голли, думай, что хочешь. Завтра в Нью-Мюнихе стартует карнавал, а люкс на четверых обойдется на девять квот дешевле двух двухместных, – Машка видимо уже все просчитала, – ты будешь подсматривать за мною в душе, Пит отлично готовит, а телочки, которых ты будешь таскать в свою комнату, вряд ли откажутся от маленькой групповушечки.

Про карнавал я и сам думал – это было событие года, и если повезет промутиться, то вполне можно было оказаться в светских хрониках, что было для нас всех ощутимым шагом вперед.

А перспектива групповухи с участием Верещагиной сама по себе стала решающим доводом, потому что после той вечеринки, к немалому моему удивлению, Машка начала регулярно всплывать в моих эротических фантазиях.

Я согласился почти не ломаясь.

Мы загрузились налегке в модуль и уже через час перемещения с визгом и грохотом по транспортному тоннелю парковали свои неугомонные задницы в Нью-Мюнхенском отеле Мериголд. Пит было что-то начал скулить об экономии, но я ему ткнул в морду чипом и велел заткнуться, пока его спонсоры заняты выбором люкса.

За свою жизнь мне достаточно пришлось повидать хостелов, кемпингов и мотелей, ребята. Так вот, люкс в пятизвездочном Мериголде – это нечто. Хрустальные люстры, мраморные лестницы, земное шампанское, портье в ливреях – все это было к нашим услугам за какие-то тридцать квот в сутки. Я лежал в кожаном кресле размером с небольшой дом, глотал потихоньку из горла Арманьяк, смотрел на голые ноги Верещагиной и думал о том, что в мире нет никакой справедливости.

Возьмем, к примеру, меня. Молодой, талантливый, энергичный человек, в свои тридцать лет я так и не смог найти свое место в жизни просто потому, что в нашем суетном мире не осталось места для настоящего авантюриста. Никто никуда не плывет по волнам под черным флагом и не выменивает за горсть стекляшек землю, где будет построен новый город. Не осталось больше ни секретных агентов, ни их врагов. Время романтиков ушло, империя больших надежд пала, и, максимум, к чему вы можете приложить свою фантазию – это дизайн одноразовой, как пластиковый стакан, вечеринки для таких же, как вы сам, любителей разрешенных стимуляторов.

Грустно, что на карте солнечной системы не осталось белых пятен, а наивысшую квоту на роскошь получают фермеры и программисты беспилотников для сбора мелких метеоритов.

Из полупьяного транса меня вывел настойчивый стук в дверь номера.

Я открыл и обнаружил на пороге улыбающуюся во все свои тридцать два искусственных зуба давно, казалось бы, умершую Мерлин Монро.

Анна Микель – второсортная телевизионная актриска с неслабым крупом и полным отсутствием вкуса, таланта и мозга. Некогда, работая кастинг-директором в одном сомнительном шоу, ваш покорный слуга откопал ее на какой-то помойке и протащил на ТВ показывать сиськи, за что Анна теперь мне очень благодарна. Она безотказна, беззащитна и трогательно глупа, исправно дает всем в рабочей группе, чем и обязана тому, что у нее всегда есть работа. Имидж у нее не сказать, чтобы отличался оригинальностью, но Микель тратит на модификации большую половину гонорара, так что Монро из нее вышла, какая надо.

Вот только встретить Микель-Монро в отеле Мериголд было для меня фиговым сюрпризом. Аня может часами нести феерический бред, не вызывая при этом особого раздражения, но человеку, который ее приволок на телевидение, я лично устроил бы темную.

Отвязаться от Ани еще не удавалась никому, а грубить ей было, как грубить ребенку – абсолютно невозможно.

– Ой, Голли! А я все думала, ты это или не ты! Вы приехали на карнавал? Я тоже, представляешь себе? Меня будут снимать на открытии, я буду ехать в настоящем лимузине и махать всем рукой! Так здорово!

– Действительно очень неожиданный режиссерский ход, – чувства юмора для Анюты не существовало, – ты здесь с каким каналом?