Где ты, счастье мое? - страница 7

— Кто там?

— Я… Миклай

Дверь распахнулась, и Качырий, отстранив Пузырькова, решительно шагнула в комнату.

— Здравствуй, Феня, — приветливо обратилась она к оторопевшей хозяйке. — Не ожидала? Спасибо тебе, что приютила моего мужа. Понимаешь, в командировке была, а ключ от квартиры не оставила. Не знала, что он так скоро приедет. Вот и пришлось бедняге скитаться. Ладно ты приютила, а потом тетка Марпа отвела его к нашим.

Фекла, ошеломленная напористостью незваной гостьи, стояла прижав руки к груди, расширенными глазами смотрела то на Качырий, то на Пузырькова, не зная, верить или нет.

— Когда же вы поженились? — наконец спросила она.

— Недавно, — беспечно ответила Качырий. — За месяц до его демобилизации. Миклай, что же ты стоишь? Собирайся, нас ждут, — приказала она, непринужденно прошла к столу и, не дожидаясь приглашения, села.

Пузырьков, преследуемый взглядом Феклы, заглянул под свою кровать, под хозяйкину, пошарил под вешалкой и недоуменно развел руками. Качырий, словно не замечая его растерянности, взяла со стола, где стояла раскрытая швейная машина, недошитое платье, принялась сосредоточенно разглядывать его.

— С вещами придется погодить, — нарушила неловкую паузу Фекла. Она, по-видимому, успела прийти в себя и теперь не верила ни одному слову Качырий. — Миклай мне не говорил, что женат.

— А почему он должен тебе докладывать об этом? — строго глянула Качырий.

— Покажите свидетельство о браке, тогда поверю. Качырий отшвырнула платье, резко встала.

— Вот что, дорогуша, или ты сейчас же отдашь вещи моего мужа, или я пойду в милицию — Миклай останется здесь! — попрошу взять санкцию прокурора на обыск и на законном основании произвести изъятие вещей, принадлежащих моему мужу. На обдумывание лаю тебе ровно одну минуту, — Качырий отвернула рукав пальто и демонстративно уставилась на часы.

Слова «прокурор», «санкция», «изъятие» не на шутку перепугали Феклу. Она туго натянула на груди концы цветастого полушалка, с ненавистью глянула на Качырий и молча вышла из комнаты. Скоро она вернулась, с грохотом обрушила на пол чемодан, вещмешок и офицерскую шинель.

— Берите и убирайтесь!

— Миклай, открой чемодан, проверь, все ли на месте, — спокойно распорядилась Качырий.

Это окончательно взбесило Феклу.

— Ты что, за воровку меня приняла? За воровку, да? — выпятив грудь, она пошла на Качырий, но та движением руки легко отстранила её и, усмехнувшись, сказала:

— Выяснением твоей личности, дорогуша, занимается прокурор. Полагаю, мне в это дело вмешиваться не стоит. Я не следователь, а всего лишь секретарь народного суда. Вот когда дело поступит к нам, в суд…

Это был жестокий нокаут. Фекла в полном изнеможении опустилась на сундук, и Качырий, в душе пожалев ее, умолкла на полуслове. Дело было сделано, теперь Фекла не предпримет ни малейшей попытки удержать своего квартиранта, поднять скандал и вообще не станет возводить на него никаких кляуз.

Когда они вышли из полутемного, зашарпанного подъезда, Пузырьков облегченно вздохнул.

— Спасибо, Катя. Здорово вы меня выручили.

— Но стоит. Впредь будьте осторожнее.

— Ну уж в другой раз… Скажите, вы завтра свободны?

— У меня отпуск.

— Великолепно! Тогда, может быть, покажете мне свой город?

— Почему мой? Разве вы…

— Я родился и вырос в деревне. Масканура знаю, он ничуть не изменился. А город… Поедемте завтра с утра?

— Что ж, если вам так хочется.

С самого утра Костю Бахманова не покидало радостное ожидание чего-то светлого, хорошего. Может быть, потому работалось удивительно легко, все так и горел в его руках. Трактор, который по графику должен был выйти на линейку готовности завтра, — вот он, садись и кати прямиком в поле. Даже обкатку сделали.

Бахманов погладил еще теплый двигатель, перешёл к другому трактору. С этим тоже придется повозиться: заменить бортовой редуктор, опорные катки…

Пошарив глазами вокруг и не найдя поблизости тракториста, механик вспомнил, что тот второй день бюллетенит. Придется самому разбирать трактор. Бахманов привычно орудовал ключом, а сам как бы прислушивался к тихой радости, переполнявшей сердце.