Где же ты, планета Радужная? - страница 5

ко навязывал им свою волю. Видимо, связь без помощи органов чувств неизвестна на Земле, хотя люди и догадываются о возможности такой связи. Они называют ее телепатией, но не знают, как развить это в себе. Минут за десять до того, как он проснулся, ему приснилась Аиз. Она лежала в каюте анабиоза. Засыпая, произнесла одну фразу: «Марк, продержись семь земных лет…»

Проснулся Марк от ощущения, что на него кто-то смотрит. Он открыл глаза. Элен.

- Доброе утро, господин Глай.

- Доброе утро, Элен. Давно проснулись?

- Да.

- А кто принесет завтрак?

- Я посоветовала бы вам сходить в ресторан.

- Не хотите, чтобы меня обслуживал в номере кто-то другой?

- Ваша проницательность меня пугает, господин Глай.

Элен вышла из номера. Марк не понял, что смутило ее. То, что за ним могут следить, для него не новость. Но что же обеспокоило Элен? Что он сделал опасного для себя? Где совершил ошибку?

Марк задавал себе эти вопросы и в то же время спрашивал об этом Элен. Официантка в это время входила в ресторан. Она остановилась и пробормотала: «Ты не такой, как все. Таких людей не бывает. Я боюсь тебя. Берегись людей, Марк». Проговорив это, она испуганно оглянулась. Рядом с ней никого не было - но ведь она отчетливо слышала голос Глая!

Буфетчик вышел из-за стойки и спросил:

- Трудной была ночь?

Официантка ответила кивком головы и пошла переодеваться. Ее смена подходила к концу. Во всем теле была непривычная усталость… Что происходит с ней?

Капитан полиции Вален третий час допрашивал гангстера Реби, подозреваемого в рэкете против хозяина ювелирного магазина на площади Цветов. Вот уже два года неизвестные лица шантажировали ювелира, требовали большие суммы, угрожая убийством ему самому и членам его семьи. Хозяин магазина требуемые суммы выплачивал регулярно, но в последнее время аппетит гангстеров резко возрос, и ювелиру пришлось обратиться в полицию, чтобы не стать банкротом Кто его шантажировал, хозяин магазина не знал, но капитан Вален приказал арестовать Реби. Всего два года прошло с того времени, как тот вышел из каторжной тюрьмы, где отсидел десять лет за убийство полицейского. За день до убийства этот полицейский написал докладную записку на имя начальника полиции: Реби занимается рэкетом.

Сейчас Вален пытался выяснить у гангстера имена сообщников. Реби спокойно сидел напротив Валена и на все вопросы отвечал одинаково:

- Извините, не помню.

- Попытайся вспомнить, Реби.

- Это мне ни к чему, господин капитан.

- Признание уменьшит твой будущий срок.

- В моем возрасте нет смысла садиться в тюрьму.

- Придется.

- Если вы докажете мою виновность.

- Докажу.

- Сомневаюсь.

- Два брата убитого полицейского служат на моем участке.

- Пугаете? Братья того фараона были в банде Испанца.

- Сейчас они служат в полиции.

- Вы не имеете права пугать меня родственниками убитого. Все, что мне присудили, я отсидел.

- По закону тебе полагается электрический стул, Реби.

- Почему же я не получил его?

- Твой адвокат доказал суду, что к рэкету ты не причастен, а полицейского убил в состоянии аффекта, вызванного незаконными действиями полицейского.

- Так и было.

- Попробуй докажи это братьям убитого.

- Они пришьют меня?

- Да. При попытке к бегству.

- Их будут судить.

- Оправдают. Твоего адвоката не будет, его никто не наймет. Мертвым защита не нужна. Понял?

- Понял.

- Что скажешь?

- Ничего. Пусть лучше те меня убьют, чем свои за предательство.

- Твои ничего не узнают.

- Узнают. Наши люди есть и в полиции.

- Мне нужны имена твоих сообщников для того, чтобы они \брались из города и оставили в покое ювелира.

- На это они не пойдут.

- Почему?

- Рэкет потеряет свой эффект.

- Реби, я хотел мирно договориться с тобой. Ты отказался. Сейчас с тобой поговорят братья убитого полицейского.

Вален вышел из-за стола, подошел к двери, открыл ее и увидел стоявшего в коридоре Глая.

- Привет, Марк.

- Привет, господин капитан.

- Заходи, я сейчас освобожусь.

Марк вошел в кабинет начальника полиции. Поздоровался с Реби. Тот спросил:

- Новенький? Из отдела по борьбе с бандитизмом?

- Я из монастыря Святого Антония.

- А не из пансиона благородных девиц?