Ген подчинения - страница 21

Посреди площади сверкал на солнце фонтанчик, гулили вокруг голуби. Чья-то собака (чистая, в ошейнике) лежала на солнце, подставив ему лоснящиеся бока.

Кофейня принадлежала тем же хозяевам, что и «Златой досуг», где мы с шефом уже были, поэтому я даже не удивилась, что вкус оказался именно тот, который мне запомнился — не кофе, а нечто непонятное. Вроде бы даже мягче, чем обычный кофе, а значит, и приятнее. Но не тот, совершенно не тот!

Этот напиток я пригубила только для виду, и утешилась двумя большими пирожными-безе (макаронов у них не было), заказав к ним чаю, чтобы было не так сладко.

Пока я потягивала чай и жевала пирожное, прошло минут двадцать, но на площади ничего не изменилось. Даже собака не перелегла в другую позу!

Страшно представить, до чего скучно живется в Медном конце, несмотря на его звучное имя.

Как я уже сказала, следующий конец был наш, Рубиновый. Как я уже говорила, здесь много учебных заведений, и здесь же помещаются их общежития, поэтому на улицах всегда полно студентов. Студенты народ особенный. У нас ничего не стоит встретить девушку в узких брюках или молодого человека на ходулях.

В кофейне, где я обосновалась на сей раз — «У Никитичны», что на Генмодо-Спасовской улице, — было людно, накурено, натоптано, и меня несколько раз толкнули, пока я забирала заказ. Дважды извинились, один раз, похоже, просто не заметили: слишком уж живо эти две девушки обсуждали какие-то фотоны и кварки.

Протолкавшись к столику около окна, я вдохнула запах из чашки. Хм! На сей раз он ничем не отличался от эталонного кофейного.

С некоторым недоверием я сделала глоток, а потом допила и всю чашку до конца. Кофе был чудесный: нужной крепости, ничуть не горчащий. Именно такой, какой я люблю. И сливок именно столько, сколько надо.

Пока я угощалась кофе и пирожным — на сей раз обычным маковым кренделем, — я успела услышать обсуждение нового романа в стихах знаменитого поэта Владислава Тряпичного, узнать, что некая Валенская «бессовестная личность», которая занимает конспекты переписать на несколько дней, а добиваться их от нее нужно неделю, а также о том, как заслужить автомат у какой-то профессорши Соколовой. (Нужно было ловить живых полевых грызунов, из чего я заключила, что профессор, скорее всего, была генмодом — какой-то хищной птицей. У генмодов обычно «говорящие» фамилии, если только они их сами не сменили.)

Иными словами, тут я, не прилагая никаких усилий, вращалась в среде моих ровесников. Замечательное место! Я решила, что обязательно приду сюда еще, хотя маковый крендель показался мне слегка пересушенным.

Закончив, я поняла, что успела проголодаться всерьез, а от съеденного сладкого только мутило. Тогда я сверилась со списком и выбрала заведение, где подавали не только легкие закуски — кафе-ресторан «Для дорогих гостей» на улице адмирала Георговича, что в Опаловом конце.

Опаловый конец не зря так называется: он едва ли не самый фешенебельный в городе. Тут живут те, кто, кто сам не ведет счет деньгам, а за кого счет ведут другие. Дома здесь на редкость элегантные, а парки такие, что перед ними меркнет даже Муниципальный.

Я опасалась, что выбранное мною заведение окажется настолько дорогим, что меня возьмет совесть, и я постесняюсь там есть. Но нет, когда вышколенный официант в белых перчатках принес мне меню, я облегченно выдохнула: всего на треть дороже, чем в нашем конце, ничего страшного! Сама бы на себя я столько денег тратить не стала, но за счет клиента можно.

Там я съела обед из трех блюд (с компотом!) и от сытости чуть было не забыла про кофе. Хорошо, что спохватилась и заказала его тоже. Пока мне несли напиток, я с сожалением подумала, что кофе, наверное, придется давиться: больше в меня не влезет! К счастью для меня, здесь кофе тоже оказался неправильным, так что я только попробовала его кончиком языка, а пить не стала.

Надо же, даже у богачей подделали!

Оловянный конец с его огромными башнями и непролазной грязью я решила оставить напоследок, все равно он сбоку от основного маршрута. Кроме того, я боялась, что запачкаю ботинки, и мне все равно придется возвращаться домой, чтобы их почистить. Или платить чистильщику, чего мне не хотелось. Шеф велел записать на счет клиента еду и извозчика, насчет прочих расходов ничего не говорил. Я знала его некстати просыпающийся педантизм: впоследствии он мог и придраться.