Генерал Доватор - страница 9

Вошел Павлюк. Он сел на диван, сладко зевнув, сказал:

— Дождь идет... Говорят, к нам новый командир приезжает...

Торба молча встал и подошел к столу.

— По званию полковник, лейтенант Гордиенков рассказывал. Очень, говорит, свойский командир. Пятнадцать лет служит в армии.

Захар молча снял автомат, положил на диван. Сел за стол, вынул из кармана сложенную вдвое ученическую тетрадь, вырвал один листок и, нацелившись карандашом, призадумался.

— Письмо собрался писать? Жене или матке? — спросил Павлюк.

— Иди ты, милый, знаешь, куда? — огрызнулся Торба. — Ты мне не мешай, а то прогоню!..

«Дорогая Анна Митриевна, — писал Захар Торба, — получил я ваше письмецо, которое вы так хитро положили в перчатки, и поимел таку думку, що взять нужно самый ограмадный дрючек, а сучья не обрубать, а бить меня так, щоб люди дивились. Был я вроде шелудивого бычка, который всю жизнь не может слинять, а все ходит с клочьями шерсти. Один раз слинял, когда служил в Красной Армии. А як приехал до дому, снова трошки оброс. Зараз я, Анюта, слинял так чисто, як тот жеребенок по весне. Был я, как кривое полено, которое не уложишь ни в один рубок, а вот на войне выпрямлюсь. И стыдно мне, что учинил я вам такое лиходейство. Зараз прочитал я ваше письмо, и сумно мне стало и горько за то, який я был дурень...» — Захар сильно нажал на карандаш и сломал его.

В сенцах заскрипели половицы. Кто-то, позвякивая шпорами, шел в штаб.

Торба поднял голову. Перед ним стоял незнакомый командир в бурке с широчайшими плечами.

— Сюда нельзя, — проговорил Захар, вставая.

— Почему нельзя? — спросил вошедший.

— Приказано в штаб посторонних не пускать, — ответил Торба.

Командир насмешливо взглянул на Захара и подошел к дивану, у которого стоял с карабином в руках Павлюк.

— Товарищ командир, зараз я на посту и шутковаты не люблю...

Не обращая внимания на слова Торбы, командир взял лежавшую на столе бумажку, прочитал ее, покачал головой, усмехнулся, спрятал бумажку под бурку, — должно быть, положил в карман. Это вывело Торбу из себя, и он решил поступить по всем уставным правилам. Но тут произошло нечто такое, что заставило Захара понять свою непоправимую ошибку: командир в бурке взял лежавший на диване автомат.

— Павлюк! — хрипло прошептал Торба.

Но тот нерешительно переложил карабин из одной руки в другую и, моргая, растерянно посматривал то на командира, то на Торбу.

— Положите автомат, товарищ командир, — проговорил Захар и решительно шагнул вперед. Казалось, еще секунда — и он бросится на командира.

Командир вызывающе прищурил глаза и властно крикнул:

— Но, но! — и отвел затвор автомата.

Торба побледнел и замер на месте.

— Ну и казаки! Эх!.. А ты что ж стоишь? Помогай товарищу! — спокойно проговорил командир, повернувшись к Павлюку. — И это называется на посту, да еще в штабе!

Взглянув на Торбу колючими глазами, иронически добавил.

— «Шутковаты не люблю...» Э-эх!

Торба молчал.

— Вот что, товарищ, извини, фамилии не знаю, — обращаясь к Павлюку, сказал командир.

Тот, не отвечая, глуповато моргал.

— Павлюк! — хриплым голосом ответил за него Торба.

— Павлюк? Добре! — И, снова взглянув на Торбу, со скрытой насмешкой сказал: — А я, станичник, не тебя спрашиваю. Вам, товарищ Павлюк, придется разыскать командира группы и позвать сюда — только быстро, аллюр два креста!

Захар понял, что этот человек привык распоряжаться.

Сдвинув на глаза пилотку, Павлюк поспешно вышел.

Торба стоял по команде «смирно», с видом непреклонного протеста, искоса посматривая на автомат. Вдруг его осенила догадка. С отчаянием взмахнув кулаком, он выпалил:

— Вы — новый командир! Зараз догадался, товарищ полковник!

— Ну, что ж, лучше поздно, чем никогда! Я смотрю, — сидит за столом, как казачий атаман, и грамоту сочиняет. Автомат бросил... Ну, что ж, на первый раз, ради нашего знакомства, подарить пару внеочередных нарядов? Коней любишь?

— Какой же кавалерист, ежели он коня не любит, — хмуро ответил Захар.

— Вот и отлично! Придется на конюшне подневалить. Кто коней любит, это одно удовольствие! Доложишь своему командиру. Смотри, казак, не обижайся, что мало дал. Обидишься — влеплю на всю катушку. Возьми автомат, да помни, что из моих рук получил. — Доватор передал Торбе автомат. Принимая оружие, Торба не заметил, как смахнул рукавом со стола свое недописанное письмо.