Генерал Лебедь - страница 51

Когда Лебедь покидает Тирасполь, многие жители провожают своего героя. Люди окружают его, скандируют: «Мы тебя любим!». Некоторые женщины плачут, мужчины громко выкрикивают проклятия в адрес Москвы. Лебедю и его жене бросают цветы. То один, то другой просит Лебедя сфотографироваться с сыном, который хочет стать таким, как генерал.

К восторгу славянской преданности примешивается страх перед неизвестным будущим без «защитника».

«Вы нас тоже не забудете?» — все снова и снова спрашивают Лебедя. «Я обещаю вам, — пытается он шутливо успокоить, — при первой попытке причинить вам зло, я вспомню о том, что я генерал-лейтенант!»

Действительно, остаются причины для беспокойства: Молдова хочет заявить себя в качестве члена Совета Европы, в то же время Приднестровье после вывода большей части солдат и вооружений не имеет средств, чтобы проявить силу в крупных спорах с Молдовой. Пройдет еще два года, прежде чем 8 мая 1997 года в Москве будет подписан документ о нормализации отношений между двумя странами новым президентом Молдовы Петром Лучинским и главой Приднестровской республики Игорем Смирновым. Президенты России и Украины выступили при этой торжественной церемонии наряду с председателем комиссии ОБСЕ Нильсом Петерсеном как гаранты.

Под звуки марша «Прощание славянки» Лебедь и его жена поднимаются в самолет. Отъезд означает для него не только прощание с еще одним местом службы и с должностью командующего армией. Позади окажется и военная форма, а с ней — 25 лет службы в вооруженных силах, которые значили для него все и которым он отдал все.

Если хочешь здесь что-нибудь изменить, нужно это делать сверху.

Александр Лебедь в начале своей политической карьеры в 1995 г.

Редкое единодушие царит среди московских политиков в отношении отставки Лебедя — слишком по многим из них ударил он беспощадно в своих публичных заявлениях. Лишь некоторые оказываются менее близорукими, понимая, что Лебедь как штатский человек опаснее Лебедя-военного.

Грачев освобождает и адъютанта Лебедя, полковника Михаила Бергмана, от должности коменданта города Тирасполя. Не является ли это возмездием за разоблачения Бергманом взяток из Тирасполя для Москвы? Как бы там ни было — Лебедь отвечает открытием бюро жалоб для военнослужащих и уговаривает Бергмана заявить в военном суде протест против отстранения от должности. Его жалоба удовлетворена — а Грачев присужден к уплате денежного штрафа.

Летом 1995 года Лебедь называет задачу, которую он как политик хочет отныне взять на себя: «Защита нрав русских за границей». Это 25 миллионов человек, которые после отделения бывших советских республик оказались за пределами родины.

В качестве платформы Лебедь выбрал движение, которое существует только с 1994 года и даже не выросло в партию: КРО — «Конгресс русских общин». Когда его спрашивают, почему он не примкнул к какой-нибудь партии, Лебедь объясняет: «Большие партии неинтересны, и, кроме того, мне важна идея». В другом случае он добавляет: «Я не тенденциозный политик, и мне все равно, какая политическая погода царит».

В глазах Лебедя КРО — это то, за что он выступает. КРО считается центристской, умеренно националистической организацией, в отличие от других националистических движений или либерал-демократов Жириновского, стремящихся к восстановлению государства в границах Советского Союза и готовых осуществить свои цели военным путем. С этим, а также с реваншистскими и шовинистическими взглядами КРО не хочет иметь ничего общего. Уже в апреле 1995 года Лебедь становится заместителем председателя КРО Юрия Скокова, бывшего секретаря Совета безопасности. Находясь на этой должности, Скоков разработал секретный документ, в котором он проводит идею, что Россия должна выступать как сила, противостоящая Соединенным Штатам, претендующим на статус единственной мировой державы. «Попыткам США навязывать в каком-нибудь регионе мира свое господствующее положение» следует соответствующим образом противодействовать.

Пикантным является то, что этот проект появился одновременно с поездкой российского президента в Вашингтон для возобновления зашедшего в тупик российско-американского стратегического партнерства. Проект был отложен «до более благоприятного момента» (как якобы комментирует Ельцин), а возможно, и отменен.