Генерал СС - страница 13
Малыш с Портой отбывали наказание за драку с одним из начальников склада и теперь горько жалели, что на другой день их освободят.
— Надо было как следует выдать ему, — повторил Малыш десятый раз за ночь. — Тогда бы нам дали не меньше трех месяцев.
— Не беспокойся, — ответил Порта. — Я это обдумываю… В следующий раз точно дадут.
— Да, в следующий раз отделаем на совесть…
— Непременно! Мне только непонятно, почему другие не делают таких попыток…
— Может, нам составить график? — предложил я. — Устраивать это по очереди, чтобы все могли немного отдохнуть?
Оба арестанта тут же уставились на меня с сильной неприязнью и подозрительностью.
— Отдыха хочешь? — сказал Порта. — Ну так найди способ его получить. А это наше дело. В него не суйся.
— Начальство заподозрит неладное, — ревниво сказал Малыш. — Браконьерствуй в других угодьях.
— Ладно, — сказал я, — не ершитесь. Надеюсь, если сделаю что-то не то по ошибке и меня арестуют, это будет не моя вина?
Оба не сводили с меня прищуренных глаз.
— Смотри мне, — сказал наконец Порта. — Смотри мне, парень!
Снаружи послышались шаги. Старик поглядел в пыльное окно.
— Смена караула, — сказал он. — Пора уходить. — И ткнул меня в бок. — Ну, как насчет кофе?
Это было моей постоянной обязанностью. Поскольку я был самым младшим, мне всегда приходилось носить им треклятый кофе с полевой кухни. И хотя я уже был кандидатом в офицеры, это не играло никакой роли. Я все равно должен был ходить за всем и выслушивать брань повара, жившего в вечной ярости и питавшего особую ненависть к тем, кто мог продвинуться по службе.
На обратном пути я споткнулся о неразорвавшуюся бомбу и пролил большую часть кофе. Поэтому пришлось выслушать оскорбления не только от повара, но и от Хайде.
— Это что такое? — заорал он. — Жалких полчашки? А где остальной кофе? Наверняка в твоем ненасытном желудке!
— Пошел ты! — ответил я ему. — Сам ходи себе за кофе, если не нравится, как это делаю я! Тут повсюду набросано треклятых громадных бомб, что прикажешь мне делать?
Тут на меня напустились все, потрясая кулаками и полупустыми чашками. Я снова поплелся на кухню, повар запустил в меня ложкой и в совершенно непристойных выражениях велел убираться. В конце концов я подкупил его помощника, но кофе все равно оказалось мало, и страдать пришлось мне. Естественно. Самому младшему. К молодым в армии не было никакого снисхождения….
На другой день выпустили Порту и Малыша. И не только это. Поступил приказ приготовить мотосани, чтобы привезти на передовую пополнение. В довершение всего пришла почта, но в нашей группе письмо получил только Старик. Писала жена, водившая в Берлине трамвай двенадцатого маршрута, и как только Старик прочел письмо, мы стали читать его по очереди.
«Дорогой Вилли!
Почему не пишешь нам чаще? Два месяца не было никаких вестей, и мы все очень беспокоились. Дня не проходит без того, чтобы узнать о чьей-то гибели, в газете сейчас списки погибших занимают пять страниц. Все постоянно раздражены, и на прошлой неделе у меня произошел несчастный случай. Попробую перевестись в кондукторши, вождение меня очень утомляет, работать теперь приходится по двенадцать часов. Дело в том, что нельзя найти работников, людей очень не хватает. Мужчин нет, остались только неспособные носить оружие, всех остальных забрали. Ганс Гильмерт убит под Харьковом. Пришли двое партийцев и сообщили Анне, она упала в обморок, и им пришлось везти ее в больницу. Они заботятся и о ее детях. Мы все в квартале хотели взять на себя заботу о них, только сейчас все решает партия. Помнишь Сокеса, который поселился по соседству? Он тяжело ранен в Греции. Труде сказали, что как только ему станет немного лучше, его отправят домой в Берлин. Однако не знаю. Иохим учится очень хорошо, его старую школу разбомбили, и теперь он в новой. Все здание рухнуло, половина детей погибла. Их откапывали всю ночь. Я чуть с ума не сошла, но, слава Богу, Иохим уцелел. Тем, кто остался жив, приходится ездить в школу в Грюневальд. Из-за этого нужно вставать на час раньше, но Герда Ильзе и я возим их по очереди. Приходится делать три пересадки, в Шлегизере это очень сложно, поэтому ездить сами дети не могут. Писала я тебе о девушке, которая исчезла еще в сентябре? Тело ее обнаружили в зоопарке, но убийцу еще не нашли. Я отдала увеличить и раскрасить твою моментальную фотографию, поэтому ты всегда с нами. Когда тебе дадут отпуск? Я тебя уже больше года не видела. Где ты? Ужасно не знать, это самое худшее. Все говорят о Сталинграде, надеюсь, ты не там, похоже, это сущий ад. Хоне, парень с четвертого этажа, приехал в отпуск, но через два дня пришла телеграмма с приказом вернуться в полк. Только он ушел, явилась полиция, его жена не знает, что случилось, и просто сама не своя. Она провела целый день в комендатуре, пыталась узнать, но ей ничего не сказали. Эта война жестока, всем приходится очень трудно, мужчины воюют, женщины ничего не знают, и даже дети гибнут. Нормы отпуска продуктов опять снизили. На той неделе я узнала, что на Тауенцинштрассе продавали из-под прилавка конину, но приехала туда поздно, она вся разошлась. Завтра поеду на Морицплатц, попробую купить без продовольственной карточки. Детям нужно мясо, сама я без него обойдусь. Вилли, пожалуйста, берегись там, что нам делать, если ты не вернешься? Опять завыли сирены, наверно, это английские самолеты, они всегда прилетают между пятью и восемью. Налетов у нас не было три дня, но я знала, что они снова появятся. Похоже, никак не могут оставить нас в покое. Напиши, пожалуйста, побыстрее, мы все шлем тебе наилучшие пожелания.