Генеральная проверка - страница 26
— Насколько мне известно, господин Стамболийский, у этого темнокожего сорта мелкие семечки и пятидесятипроцентная сахаристость. Так мне говорили специалисты.
— Нет, ваше величество, у светлокожего сорта сахаристость выше и семечки мельче. Однако я признаю только ломские арбузы, ваше величество. За ними будущее!
— Да, вы правы. Но обратите внимание на эти продолговатые дыни, у них тоже очень мелкие семечки.
— Вот здесь я с вами согласен. Не люблю рассыпчатых дынь.
— По вкусу они напоминают бананы.
— Да, впрочем, банан — это деликатес.
— Деликатес, конечно.
Издалека донесся звук выстрела. Государственные деятели невольно вздрогнули и прислушались. Борис улыбнулся:
— Держу пари, что это Надежда!
Не успел он сказать это, как раздался второй выстрел.
— А это — Евдокия!
— Как вы угадываете, ваше величество?
— По звуку выстрела. У одной французское ружье, у другой — немецкое.
— Значит, сегодня у нас будут жареные куропатки!
Борис промолчал. Он плеснул себе на грудь несколько пригоршней воды, потом поплыл. Стамболийский взмахнул руками и нырнул в воду. Несколько секунд спустя он появился на другом конце бассейна, тряся мокрой кудлатой головой, отдуваясь и смеясь, потому что поймал под водой царя за ногу. Борис тоже смеялся. Его веселили шутки этого крепкого крестьянина. Он тоже решил нырнуть. Стамболийский вышел из бассейна и направился к душу.
Царь оставался в бассейне еще минут десять. Потом вышел и тоже пошел в душ. А в это время солнце немилосердно жгло Фракийскую равнину.
— Хлеб горит, — сказал Стамболийский, вытираясь мохнатым полотенцем. — День год кормит!
— Да, — согласился царь, — сейчас, наверное, на меньше двадцати пяти градусов.
— А то и все тридцать, ваше величество! Начинаются самые знойные дни.
— Не рановато ли?
— Нет, ваше величество! Июнь и июль во Фракии — самые жаркие месяцы.
— Вы в этих вещах разбираетесь лучше меня, — заметил Борис, вытирая полотенцем лысину.
— Я ведь крестьянин, ваше величество. Крестьянин, и в этом сила моя!
— Да, — сказал Борис, переодеваясь за ширмой. — Вы, господин Стамболийский, человек крепкой закалки!
— И слава богу, что турецкое иго перемололо нашу аристократию!
— Труд и спорт помогают, господин Стамболийский! В здоровом теле — здоровый дух.
Царь вышел из-за ширмы. Голова у него была повязана полотенцем. Взглянув на него, Стамболийский улыбнулся:
— Вы похожи на магараджу, ваше величество!
— Только этого мне не хватало! — рассмеялся царь.
Он был в сандалиях и белой вышитой рубашке. Стамболийский засмотрелся на вышивку:
— Вам нравятся народные костюмы?
— Очень!
— У меня в кладовке сохранилась пара грубошерстных штанов моего отца. Я вам их подарю!
— Зачем они мне?
— Ваше величество, болгарский царь должен уметь носить и грубошерстные штаны, если понадобится!
— Очень интересно! — язвительно произнес Борис. — Предпочитаю синие штаны в обтяжку, расшитые алыми галунами.
— Есть и такие! Но грубошерстные вам очень пойдут, — улыбался Стамболийский, расхаживая босиком по каменным плитам.
— А почему бы и нет? Царь в грубошерстных штанах и мужик в цилиндре… Не возражаю, господин Стамболийский!
Они встретились взглядами и рассмеялись. Смеялись долго, хлопая друг друга по плечам.
Освеженные купанием, бодрые, они уселись в глубокие плетеные кресла в тени тополя. С веранды доносилась музыка, там слуга Кирчо поставил на граммофон пластинку «Смех». Непрерывный смех мужчин и женщин действовал заразительно. Послушав немного, Стамболийский сердито крикнул слуге:
— Кирчо, нет ли чего-нибудь другого? Надоел этот смех!
Граммофон умолк. Через несколько минут с веранды донеслись звуки венского вальса.
— Как я слышал, в этом году ожидается хороший урожай. Это верно? — спросил царь.
— Вот они, поля, ваше величество! Они сами за себя говорят.
— Да, в Славовице урожай отличный. Но вы здесь используете плуги и рядовые сеялки, а в других районах страны этого нет, насколько мне известно.
— Министр земледелия докладывал мне недавно, что везде так… Озимые в отличном состоянии. Яровые тоже в порядке. Здорово помогли майские дожди.
— Да, дожди в мае прошли хорошие. Но мне кажется…