Генеральная проверка - страница 48
— Но нельзя забывать конституцию, профессор!
— Разумеется, ваше величество. Обдумывая наши дела и принимая решения, мы всегда учитывали конституцию. Но что представляет собой наша конституция без института монархии? Если есть Борис Третий, есть и Болгария, ваше величество.
Пока профессор говорил, Борис вспомнил, что генерал дважды приходил в Ботанический сад, чтобы уточнить состав нового кабинета. Царь тогда еще спросил: «А что вы думаете об этом профессоре? Чего он стоит?» «Твердая рука, ваше величество! — ответил генерал. — И умная голова!» — «Рад, генерал. Было бы жаль потерять такую голову!» — «Найдутся другие, ваше величество!» — «Вот как!» — «Так точно, ваше величество!»
— Продолжайте, продолжайте, профессор! — оторвался от своих мыслей Борис. — Говорите, я вас слушаю.
— В последние годы, ваше величество, наша страна переживала острый политический кризис. Ничего удивительного не будет, если мы окажемся на пороге гражданской войны.
— Разумеется, никто этого не желал бы, профессор! Но что все-таки происходит в настоящий момент? Не пытаетесь ли вы втянуть главу государства в авантюру? Разве вам не известно, что глава государства должен стоять над политическими страстями и увлечениями и что его долг — разрешать конфликты, не принимая при этом участия в политической борьбе. И не будет ли с его стороны изменой высшему долгу, если он встанет на сторону того или иного политического лагеря?
— Ваше величество…
— Нет, господа, я этого сделать не могу.
— Ваше величество! — снова повысил голос профессор. — О каких лагерях вы говорите? В одном лагере — народ, в другом — кучка свергнутых узурпаторов. Выбор очевиден. Следовательно, мы хотели бы знать, ваше величество, поддерживаете ли вы народ и армию или же вы против них? Вопрос ставится именно так — среднего пути нет! Жребий брошен, и мы готовы выполнить свой долг, даже если вы откажете нам в поддержке! За последствия для царской династии в подобном случае вам придется винить только себя!
Наступило длительное и тягостное молчание. Казалось, все нити взаимопонимания между ними вдруг оборвались.
— Ваше величество, — проговорил Смилов, чтобы спасти положение, — стоит ли придавать столь большое значение вопросу о прерогативах власти в такой напряженный политический момент, как теперь…
— Вы считаете, что не стоит?
— Так точно, ваше величество!
— Ну что ж, вам, юристам, виднее! Но мне бы хотелось услышать мнение социалистов по этому вопросу.
— Ваше величество, — встрепенулся журналист, не ожидавший этого вопроса, — у борьбы, которую мы начали этой ночью, нет и не может быть другого выхода. Режим Стамболийского превзошел по своей необузданности все ожидания. Это вынудило и меня, социалиста, вступить в союз с национал-либералами, несмотря на все существующие между нами непреодолимые противоречия и в прошлом, и сейчас.
Слушая голос маленького человечка, Борис снова мысленно перенесся в Ботанический сад; ему опять вспомнились генерал, самшиты и пудель, сновавший под ногами.
«В газетных делах я ничего не смыслю, ваше величество, — докладывал генерал. — Мне его рекомендовал профессор, и он же поручился за него!» — «Острое перо?» — «Да, ваше величество!» — «Но он социалист, генерал!» — «Да, ваше величество». — «А без него нельзя?» — «Для полноты красок, ваше величество, нам нужны и такие!» — «Какие, генерал?» — «Красные, ваше величество!»
И вот сейчас этот «красный» сидел у трона и поучал монарха.
Воспользовавшись наступившей паузой, профессор достал указы, положил их на письменный стол перед царем и тихо проговорил:
— Вот указы, ваше величество.
— Вот как? — вздрогнул царь. — Так быстро?
— Сейчас дорога каждая минута, ваше величество!
Борис бегло взглянул на указы, не прикасаясь к ним.
— Указ номер один — о роспуске прежнего кабинета. Указ номер два — о назначении нового. Честь имею представить их вам на подпись, ваше величество!
Борис встал с трона, подошел к окну и, стоя спиной к присутствующим, долго смотрел в парк. Соловьи уже умолкли, но из парка и ближнего леса доносились голоса других птиц. И этот хор, по словам журналиста, звучал как увертюра к истории. Царь отошел от окна, взял указы и долго их читал. Потом снова сел на трон. Вздохнул и перекрестился: