Генезис и эволюция палатального ряда в праславянском языке - страница 6

Как видим, непосредственными рефлексами новойотированных л, н, т, д в сербскохорватских говорах являются палатальные согласные љ, њ, ћ(t́), ђ(d́, ј); в группах сі̯, зі̯ сибилянты остаются неизменными. Дрожащий р или сохраняет следующий за ним і̯, или поглощает его. В редких случаях в сочетании рі̯ развивается эпентеза: pérl‌̧e, šȉrl‌̧i, šurl‌̧ȃk у чакавцев Жумберака[40]. После шипящих і̯ тоже или сохраняется, или поглощается.

Кроме перечисленных исходов новой йотации известны еще љ-эпентеза после т, д, с, з в икавском диалекте Водицы на Истре (cvȋtl‌̧e, prȗtl‌̧e, orȗdl‌̧e, pȍsudl‌̧e и т. д. наряду с mlád́e, pǐte, brǎta и под.[41] и йотовая метатеза типа джаковачких ло́јзе, гро́јзе, држа́јне, има́јне, ћекајне[42], а также лојзе, гројзе (наряду с лозје, грозје, гвозје, лисје) у сербов-крушеван[43]; параллельные формы с јр—рј описаны А. Пецо[44]. Йотовая метатеза известна и в других говорах, ср., напр., истарско-икавские формы klȃjse, pȃjsi (и pȁsji), kȏjzi, bȏjži, kokȏjši[45], равногорские vesèjle, povrtȁjle, imàjne[46] и некоторые другие.

Прежде чем перейти к анализу приведенного материала, было бы полезно сравнить результаты и ход рассмотренных йотаций с аналогичными процессами в других, родственных и неродственных, языках. По ряду причин мы остановились на данных новогреческих диалектов.

Можно утверждать, что изменениями, в значительной степени преобразившими фонетический облик новогреческих диалектов, наряду с палатацией согласных перед гласными переднего ряда были ослабление неударных гласных и связанная с ним йотация. Неударное i (<i, ū, u, ei, ē) перед гласными обычно сокращалось в i>​i̯, вследствие чего возникали многочисленные сочетания Ci̯. Эти сочетания, естественно, оказались неустойчивыми, и в большинстве говоров начались йотации.

В греческом литературном, как уже говорилось, эти группы сохраняются: sjázo, pjestírjo, ljóno, kjúrto и т. д.[47] Рефлексы последовательностей Ci̯ в греческих диалектах исследовал Б. Ньютон[48], из работы которого в несколько сокращенном виде заимствована следующая схема:

Кроме результатов йотации, перечисленных выше, следует указать еще йотовую метатезу у маниотов (напр., májta<​*matja ‘глаза’[49]) и у саракацан (северных греков), где si̯>​i̯s: adjáis<​*adjazi (s), ná (a) kúis<​*na akúsi (s), na nai̯s<​*na hasi(s)[50] и др. Следует отметить, что греческие говоры дают обильный материал для типологических сопоставлений со славянскими изменениями, и это относится не только к йотациям.

Приведенный типологический материал, несмотря на свою неполноту, позволяет в общих чертах охарактеризовать йотационные процессы.

Справедливо трактуя йотацию как результат уподобления согласного последующему йоту, исследователи обычно не обращают внимания на фонетические особенности самого йота. Как известно, существуют две разновидности «йотовых звуков»: шумный фрикативный согласный, глухой или звонкий, — собственно j, и неслоговой i̯ — очень краткий гласный. Есть языки, которым известен только j (напр., французский); в большинстве языков j и i̯ находятся в отношении дополнительной дистрибуции (как в английском: j в начале слога, i̯ — в конце), но для некоторых языков характерен только i̯. К последним относятся сербскохорватский литературный и большинство его говоров. О. Брок считал, что в славянских языках j и i вообще не разграничены, но преимущественно в них выступает именно i̯. Не без влияния работ О. Брока, а также из-за невнимательности исследователей, сложился стихийно-фонологический подход к трактовке йотовых звуков, согласно которому j и i̯ стали всегда считаться репрезентантами одной фонемы и обозначаться одним знаком. Но обосновано ли такое решение, для сербского, например, где близкий к