Геноцид и массовые репрессии - страница 45

Все эти уступки объяснялись отнюдь не желанием королевы-матери усыпить бдительность вождей гугенотской «партии». Никаких планов Варфоломеевсой ночи Екатерина тогда не строила. Сближаясь в очередной раз с гугенотами, она стремилась предотвратить возможность чрезмерного усиления католической группировки; не случайно накануне заключения Сен-Жерменского мира Гизам была объявлена опала.

Король и королева-мать выказывали всяческое благоволение вождям гугенотов. Колиньи ввели в Королевский совет, осыпали щедрыми дарами. Король называл его отцом, Екатерина заверяла в искренности своих добрых чувств («Мы слишком стары, чтобы обманывать друг друга»). Было решено упрочить мир в королевстве брачным союзом царствующей династии Валуа с домом Бурбонов. Карл IX отдавал наваррскому королю Генриху Бурбону руку своей сестры Маргариты. Молодые люди не питали друг к другу и тени любви (Маргарита любила Генриха Гиза, и тот отвечал ей взаимностью), но династические браки редко заключаются по сердечной склонности. Римский папа воспротивился браку католички с еретиком, но здесь король проявил несвойственную ему твердость: «Если господин папа будет и дальше упрямиться, я сам возьму толстуху Марго за руку и заставлю обвенчаться в протестантской молельне».

Существовало, казалось, еще одно средство обеспечить Франции внутренний мир: внешняя война против «национального» врага. У Франции таких врагов было два. протестантская Англия и католическая Испания. Французские католики призывали к войне с Англией, протестанты — с Испанией. Колиньи предложил послать армию во Фландрию — одну из провинций Нидерландов, которые боролись тогда за независимость против Испании. <…>

Проект Колиньи поддержал король, который, освободившись на короткий срок от материнской опеки, сразу же попал под влияние адмирала. Приступили даже к практическому осуществлению проекта: в середине июля 1572 г. во Фландрию был направлен четырехтысячный отряд под командованием некоего Жан лиса.

Однако все эти воинственные намерения, планы и дей-. ствия очень встревожили влиятельных королевских советников, составляющих ядро партии «политиков». Лучше, чем кто-либо иной, они понимали, что к большой внешней войне Франция совершенно не готова. Сильнейший нажим на правительство оказывали послы католических государств, требуя, чтобы король отказался от замысла войны с Испанией. Французские послы доносили из-за рубежа: если Франция начнет такую войну, она окажется в изоляции.

Не сидели, разумеется, сложа руки и сторонники Гизов. Они развернули бешеную агитацию в Париже, имевшую особенно большой успех, когда в столицу стали съезжаться на свадьбу Генриха Наваррского провинциальные дворяне-гугеноты, в большинстве своем южане. Католические проповедники произносили громовые речи, усиливали ненависть парижан к чужакам-иноверцам.

Екатерине давно уже казалось, что реальная власть ускользает от нее, сосредотачиваясь в руках адмирала. А тот, безусловно, человек честный и прямодушный, но упрямый и неглубокого государственного ума, продолжал настаивать на своем фландрском проекте. Колиньи не отказался от него, даже получив известие о том, что испанцы полностью истребили отряд Жанлиса. А Екатерина, узнав об этом, сразу начала тайные переговоры с Гизами.

Дважды Королевский совет обсуждал вопрос о войне с Испанией, и оба раза план Колиньи был отвергнут. В конце второго заседания разъяренный адмирал обратился к Екатерине: «Мадам, король отказывается от войны. Дай бог, чтобы он не оказался втянутым в другую, выбраться из которой будет уже не в его власти».

Эта неосторожная фраза была воспринята как угроза новой гражданской войны. Екатерина поняла, что настал момент, когда она может избавиться от адмирала, ослабить гугенотскую «партию» и вернуть власть. Один из людей Гизов, наемный убийца Морвель, получил тайный приказ…

Свадьбу Генриха Наваррского и Маргариты Валуа праздновали 18 августа, а три дня спустя Морвель выстрелом из аркебузы ранил Колиньи, когда тот, возвращаясь из Лувра, проходил мимо дома каноника Виллемюра, бывшего учителя Генриха Гиза.