Генри Стенли - страница 21
В лесу встречались заваленные буреломом просеки; пробираться по ним было труднее, чем через сплошную чащу леса. Вот как Стенли рисует картину движения каравана по таким местам: «Выйдя из-под лесной тени, ступаешь, например, на древесный ствол и идешь по нему шагов сто, потом под прямым углом сворачиваешь на боковую ветку и по ней делаешь несколько шагов, тут сходишь на землю и через несколько метров очутишься перед лежащим стволом толстейшего дерева до 1 м в диаметре; перелезешь через него и уткнешься в распростертые ветви другого великана, между которыми приходится и ползти, и пролезать, и всячески изворачиваться, пока удастся влезть на одну из ветвей, с нее перебраться на ствол, идти вправо по этому стволу, который все утолщается, а поперек него вдруг другой ствол упавшего дерева, на который опять надо влезать, и, пройдя по нему еще несколько шагов влево, очутишься на 6 м над поверхностью земли. Когда это случится и стоишь между ветками на такой одуряющей высоте, надо не терять присутствия духа и хорошенько обдумать, как и куда спрыгнуть. Раскачавшись немного, ставишь ногу на выбранную ветку, осторожно сползаешь по ней вниз, пока не доползешь метра на полтора от земли; отсюда стараешься прыгнуть на другую торчащую ветку, по ней опять ползешь вверх до высоты 6 м, там снова по стволу гигантского дерева и опять на землю. И так идешь целые часы, а палящее знойное солнце и душная, туманная атмосфера просеки вызывает горячий пот, струями льющийся по всему телу. В продолжение этих ужасающих гимнастических упражнений я три раза чуть не убился. Один из моих людей расшибся насмерть, и многие получили сильнейшие ушибы» . Между такими просеками обычно располагались деревни. Бурелом служил для них естественными оборонительными сооружениями. Нередко случалось, что, пока тяжело нагруженный караван блуждал среди валежника, в путников летели сотни ядовитых стрел.
До путешественников не раз доходили слухи, что уже совсем близко та долгожданная страна, где пасутся несметные стада диких животных. Воображение путников, опережая события, рисовало впереди восхитительные картины обилия животной жизни и, наконец, великого озера, на берегах которого приветствует их признательный Эмин-паша. Но высылаемые вперед разведчики возвращались обратно ни с чем.
Экспедиция проходила теперь через селения, где имелась пища, и люди с каждым днем крепли и набирались сил; постепенно к ним возвращалась утраченная жизнерадостность.
В лесу стали попадаться деревни карликов-пигмеев.
В такой деревне путешественники иногда останавливались на ночлег. В лесу на лужайке по кругу расставлены по овальной форме хижины пигмеев. Однако встретить жителей деревни очень трудно: завидев караван, они обычно покидали свои дома и прятались в лесу. Но вот однажды один из носильщиков, отправившись с товарищами в банановую рощу за плодами, захватил в плен несколько карликов: четырех женщин и мальчика. Оказалось, что они принадлежали к разным племенам. Одни женщины имели маленькие хитрые глазки, выпяченные губы, большой живот, узкую и плоскую грудь и длинные руки. Другие же были значительно красивее: прекрасного телосложения, имели миловидное лицо с большими глазами. Цвет кожи у карликов был кирпичный, рост не превышал 132 см.
С помощью переводчика Стенли удалось объясниться с пленными пигмеями. Он спросил, почему они так враждебно относятся к чужестранцам.
— А что нужно от нас чужестранцам? — ответил пигмей.— У нас ничего нет! Мы только имеем пальмы, бананы и рыбу..
— Но если чужестранцы хотят купить у вас бананы, пальмовое масло и рыбу, согласитесь ли вы продать их?
— Мы никогда не видели чужестранцев. Каждая деревня живет сама по себе, пока люди другой деревни не вздумают из-за чего-нибудь воевать с нами, тогда они и приходят!
— Значит, вы всегда враждуете с соседями!
— Нет. Но наши охотники отправляются в лес за дичью, и там на них нападают соседи. Тогда и мы к ним идем и воюем до тех пор, пока не устанем или же пока кто-нибудь не победит.
— А хотите подружиться со мной, если я отпущу вас в вашу деревню? — предложил Стенли.