Генрих V - страница 45
Меньше всего хотелось Генриху встретиться с противником лоб в лоб. Прямое столкновение довелось ему видеть только раз в жизни, у Шрусбери, тогда он был на стороне, которая едва не потерпела поражение, а он сам едва не распростился с жизнью. Он придерживался мнения Вегеция: «исход сражения обычно решается в течение двух-трех часов, после чего у более слабой армии не остается ни малейшей надежды... момент неуверенности, гибельный для королевств». Король в большей степени был артиллеристом, сапером и штабистом, чем пехотным командиром. А предстоящие события обещали быть битвой пехот. Опасаясь самого худшего, он приготовился к генеральному сражению. [142]
Из английских источников известно, что французы провели ночь, разыгрывая в кости английских лордов, которых предполагали захватить в плен, и богатый выкуп, который можно было бы за них потребовать. Как впоследствии было сказано, они были настолько самоуверенны, что даже привезли с собой раскрашенную повозку, в которой намеревались доставить плененного Генриха в Париж. У них было много вина и избыток провианта, а шум их пиршества долетал даже до английского лагеря. Пикардийский хронист, Монстреле (родившийся в 1390 году, современник описываемых событий) рассказывает нам, что французы провели полную уныния ночь, в течение которой даже их лошади не сомкнули глаз. Еще он говорит о том, что «англичане играли на трубах и других музыкальных инструментах, так что музыка эхом разносилась по всем окрестностям, в то время как они молились Богу».[91] Все источники едины в одном, что англичане по вполне понятным причинам были напуганы и исповедовались в грехах друг другу, если очереди к священникам были слишком длинными. Король под страхом конфискации лошади или доспехов дворянина, отрезания правого уха для йомена или представителя другого, более низшего сословия, приказал им в течение ночи соблюдать тишину. (Такова была действительность, скрывавшаяся за шекспировским выражением «отметина Гарри в ночи».) Всю ночь трудились над приведением в порядок боевого оружия оружейники и мастера по изготовлению луков. После изнурительного восемнадцатидневного перехода все, насквозь промокшие и изголодавшиеся, были крайне истощены и все, без исключения, с ужасом ожидали наступления грядущего утра. Генрих с лихвой получил свое испытание сражением. [143]
Капеллан, испуганный до смерти очевидец, описывает, как «ранним утром французы выстроились в боевом порядке колоннами и отрядами и заняли позицию на том поле, которое позже получило название поля Азенкур и по которому проходила наша дорога в Кале. Число их воистину было устрашающим». Это было огромное по площади поле, засеянное озимыми и достигавшее двух миль в длину и одной в ширину, сужавшееся посередине до тысячи ярдов, где к западу в небольшом лесочке скрывалось селение Азенкур, а к востоку в другом лесочке пряталась деревушка Трамкур. Король провел ночь в деревне Мезонсель, которая располагалась к югу от него, а французы стояли в Рюиссовиле и его окрестностях, к северу от предполагаемого поля боя. Местность эта близ дороги, ведущей из Гездена в Аррас, и сегодя на удивление все такая же, сохраняемая без изменений благодаря тому, что деревья из поколения в поколение сажаются на прежних местах. В тот день поле было засеяно, на протяжении вот уже нескольких дней лили дожди, оно превратилось в море грязи, которую еще предстояло замесить огромной массе людских и лошадиных тел.
Большая часть французов была в рыцарских доспехах и имела тяжелое вооружение. Они были выстроены в три шеренги, в каждой из которых было по шесть рядов. Первые две шеренги спешились и держали в руках укороченные пики. Третья шеренга оставалась на лошадях, как и два подразделения на флангах, в каждом из которых было по 500 тяжеловооруженных воинов. У них также было несколько орудий и даже катапульта, несколько арбалетчиков и лучников. Но места для их размещения не было. Французский план, если его можно назвать планом, состоял в том, чтобы [144] находившаяся на флангах конница смяла английских лучников, а пехотинцы должны были сойтись в рукопашной схватке с тяжеловооруженными воинами и подавить их. Они надеялись, что англичане облегчат решение этой простой задачи и пойдут в атаку, в результате чего их ряды расстроятся. Коннетабль д'Альбре и маршал Бусико заняли свои места в первой шеренге первой линии. Таким образом, французы оставались без должного командования, не говоря уже о возможности маневрирования.