Географ В. А. Кондаков - страница 11

Именно в те годы их первых встреч она была хозяйкой явочной квартиры. Затем арест, тюрьма. Та же участь постигла тринадцать читателей-подпольщиков.

После освобождения Зоя Александровна возвратилась к своему делу, но встретила в работе большие трудности. Библиотека с прекращением помощи местного мецената оказалась без материальной базы. Пришлось искать пути сохранить ее и продолжать прежнюю деятельность с пропагандистами, невзирая на зоркий глаз полиции.

При белых Зоя Александровна была арестована, а летом 1919 года, после освобождения Перми, немедленно включилась в активную деятельность.

Педагогический такт, любовь к детям, подросткам позволили сплотить около библиотеки большую группу молодежи. Кондаков был свидетелем этой работы и говорил о большом впечатлении, которое произвели на него выступление «Живой газеты» и талантливые импровизации подростков. Всю молодежь, сплоченную вокруг второй районной библиотеки, называли «второрайонники».

«Глубокое уважение вызывает самоотверженная работа Зои Александровны. Сколько она делала для воспитания наших ребят, начинающих свой путь в эти трудные годы», — вспоминал Вадим Александрович.

В последующие годы Вадим Александрович встречался со многими «второрайонниками» и высоко ценил их личные качества: высокую идейность, любовь к труду, увлечение своей работой, внимание к человеку и личную скромность.

Вадим Александрович снова стал частым посетителем библиотеки, советчиком, консультантом, помощником по организации выставок, тематических вечеров самодеятельности.

Начинался 1923/24 учебный год. Много трудностей, недостатков. В губоно все кипит. По окончании жаркого рабочего дня Кондаков идет домой и думает все о том же: что еще можно сделать, чтобы помочь учительству? Дома встретила радостная жена:

— Вадим, тебе извещение. Приглашают работать в университет.

Вадим Александрович машинально берет и читает протянутое письмо. Не увидев оживления на его усталом лице, Фаина Апполинарьевна возмущается:

— Ты не рад? Это же прямая возможность заняться подготовкой преподавателей-краеведов. Не об этом ли ты мечтал? Не ты ли говорил: «Я прирожденный педагог, а не администратор?»

Он в раздумье перечитывал извещение. Да, он мечтал о педагогической работе в вузе, но именно сейчас… Все было неожиданно.

— Подожди, Фаина, так быстро нельзя решать. Работу в губоно бросить невозможно, а человека найти сейчас нелегко. Главное — это же вуз, особый мир науки. Надо самому много работать, готовиться, но где взять литературу? Очень важно продумать метод преподавания, а лекции надо начинать буквально на этих днях.

— Ты же сам убеждал, что рабфаки сделают свое дело, и педагоги помогут рабочим учиться. Так помогай, тебя же приглашают!

— Напрасно упрекаешь, — возразил Вадим Александрович, — я не испугался, но только вчера шел разговор о педфаке. Это крупнейший факультет университета. Там пятьдесят преподавателей, из них девятнадцать профессоров, а я педагог средней школы.

На следующий день Кондакова вызвали в райком ВКП(б). Разговор был коротким:

— Положение в университете вы знаете. Это боевой участок нашей работы. Мы вынуждены немедленно выделить товарищей, которым доверяем. Они помогут подготовить нужных стране людей; на вас надеемся. Пока, желаю успеха.

Через день он переступил порог университета как педагог. Отныне высшая школа навсегда приняла в свою семью Вадима Александровича Кондакова.

Начинать работать на педфаке пришлось в труднейших условиях. Преподаватели в большинстве были прекрасные специалисты, широкого кругозора, богатой эрудиции. Студенты охотно посещали их лекции и ценили возможность получить консультацию. Но именно среди этих педагогов были такие, кто пришедшему в университет пролетариату давал название «улицы, ворвавшейся в стены высшей школы». Эти профессора и педагоги принимали студентов из рабфака весьма сдержанно, частенько с иронией реагировали на их ответы. Пришедшие из деревни и с производства рабфаковцы часто не владели достаточным запасом знаний. Они сами ощущали свои недостатки. Но тяга к знаниям была огромна. Вот почему для них были дороги встречи, общение с такими преподавателями, как Кондаков, который щедро и доброжелательно делился своими разносторонними знаниями. Его часто можно было встретить в вечерние часы в студенческом общежитии, где он проводил беседы на различные темы из области естествознания, искусства, музыки, астрономии, атеизма, рассказывал о русских первооткрывателях и путешественниках.