Герои античных стадионов - страница 57
Однако за два года до этого английский археолог Ричард Чандлер посетил Элиду. Благодаря счастливому стечению обстоятельств ученый разыскал холм Крона, речку Кладей и руины неизвестных христианских сооружений. А в 1787 году француз Фовель нашел наконец остатки храма Зевса!
В 1821–1829 годах греки вели освободительную войну против турецкого владычества. С симпатией и сочувствием следили свободолюбивые люди всей Европы за этой священной борьбой.
Понятно, что и эти события повысили интерес цивилизованного мира к истории Олимпии. В 1824 году лорд Стенхон издал путеводитель по Греции, где впервые был приведен топографический очерк долины Алфея. Во время раскопок его рисунки пригодились археологам не меньше, чем подробные описания в трудах Павсания и других писателей древности.
В 1874 году между Грецией и Германией был заключен договор: средства и ученых для археологических исследований дают немцы, а Греция оказывает необходимую помощь на месте. Оригиналы найденных произведений искусства остаются грекам, немцы же имеют право сделать с них копии. Хотя Бисмарк такими условиями был не очень доволен, зато уже упомянутый Эрнст Курциус с энтузиазмом начал второй этап олимпийских изысканий.
Как ни много вывезли отсюда римляне, разрушили варвары и время, но все равно количество находок превзошло все самые оптимистические прогнозы. Лишь изделий из бронзы более 4000! Многочисленные металлические инструменты, треножники, котлы, гантели для прыжков, диски, копья, керамика и терракота!
Настойчиво и в то же время осторожно Эрнст Курциус и его помощники — греки, французы, итальянцы и немцы — слой за слоем удаляют тысячелетний ил.
И всему миру явились наконец величественные развалины древней Олимпии с остатками храмов, статуями атлетов и фундаментами спортивных сооружений. Результаты этих раскопок составили новую историческую главу для науки, стали известны факты, весьма важные для истории физической культуры, искусства и архитектуры.
А добывать эти «факты» порой приходилось на глубине 5–7 метров: так глубоко была упрятана Олимпия под наслоениями различных грунтов.
То, что начали археологи, воодушевленно продолжил и развил француз Пьер де Кубертен. Этого энтузиаста давно уже беспокоило ненормальное положение, существующее в спорте. Между спортсменами не было единства: борцы и штангисты считали достойной внимания и уважения лишь тяжелую атлетику, фехтовальщики с презрением смотрели на велосипедистов и гребцов, легкоатлеты враждовали с жокеями, стрелки вели интриги против теннисистов. Огромный вред приносил всевозрастающий дух стяжательства и делячества, который усиленно насаждали бизнесмены от спорта.
Парижанин Пьер де Кубертен был не только прекрасным гребцом и гимнастом, но еще и великолепным педагогом, гуманистом, человеком очень высокой культуры.
Серьезно обдумав существующее положение, он пришел к выводу, что устранить все эти пороки можно лишь одним путем: необходимо учредить регулярные международные состязания, где были бы равны все виды спорта и в которых могли бы принимать участие спортсмены всех стран и народов.
Но, собственно говоря, не надо было придумывать ничего нового, ибо такие состязания уже существовали в античное время. Это были олимпийские игры.
Для достижения своей цели Кубертен прежде всего попытался сблизить спортивные объединения своей родины и других государств. В 1892 году он впервые публично выступил в Сорбонне с блестящим докладом: «Возрождение олимпиад». Француз предложил возродить в мировом масштабе олимпийские игры древности, и все присутствующие с энтузиазмом поддержали эту прекрасную идею.
Много сил приложил Кубертэн для того, чтобы слова стали делами. И, наконец, 16 июня 1894 года в Парижском университете состоялся первый Международный олимпийский конгресс. Пьер де Кубертен умышленно выбрал для торжественного собрания этот храм науки, чтобы всем стало ясно: речь идет о несравнимо большем, чем простое совещание по вопросам атлетики.
Сильное впечатление произвело на присутствующих и то, что в момент открытия конференции прозвучал на древнегреческом языке только что найденный гомеровский «Гимн Аполлону». Многие участники конференции — ученые и деятели культуры — знали язык древних эллинов. Поэтому для них особого значения были преисполнены слова гимна: