Герои - страница 9

И прочитал.

Что творилось в голове у Иобата, можно описать только приблизительно. Тут и мысли о том, что зять все-таки – свинья изрядная, и скорбь по потраченным на девятидневный пир средствам, и жалость к гостю-герою, которого надо мочить… о, минуточку, а как его мочить? Он же гость, а покровитель гостей – однако, Громовержец…

А как там героя можно убить не своими руками? О! Есть же пример Полидекта и Персея: послать убивать что-нибудь страшное, что может героя сожрать.

Жизнь Иобата становилась интересной. Ему срочно нужен был монстр.

Античный форум

Афина: Смертные такие тупые. Выходов было больше.

Гермес: Ага, переписать письмо Пройта под копирку и услать Беллерофонта еще к какой-нибудь родне. Потом опять переписать. И послать. И переписать…

Арес: Я не понял. А эту тварь он тоже нечаянно убьет?

Зевс: Меня боятся))

Посейдон: Пфе, меня боятся больше.

Аид: А, ну-ну.

По счастью, нужный образчик мутагенной фауны как раз обретался неподалеку. Тифон и Ехидна в те благословенные времена плодились, как кролики, и одна их трехголовая огнедышащая деточка забрела к Иобату. Спереди Химера была львом, сзади – змеей, посередине – дикой козой, а по характеру она была козой на все сто процентов, что плавно переводило миссию Беллерофонта в разряд невыполнимых.

Правда, Беллерофонт об этом не знал, а потому решил немедленно забарывать чудовище. Начал он с безупречного умозаключения: «Нужен конь!» Кому и зачем был нужен конь и при чем тут вообще Химера – было неясно, но Беллерофонт твердо решил обзавестись не какой-то лошадкой, а крылатым Пегасом, родившимся из крови Медузы Горгоны. Герой выждал время, создал стратегические запасы морковки и пошел караулить Пегаса к водопою.

То ли морковка была несортовой, то ли Пегас унаследовал характер матери, но на долгосрочную службу к герою он поступать не желал. Беллерофонт гонялся за парнокопытным днем и ночью, грозно взывая: «Лошаааааадка!!», − а Пегас издевательски ржал с большой высоты, время от времени проводя сеансы навозометания.

В конце концов добрый прорицатель дал герою совет из народных русских сказок: «Утро вечера мудренее!». И герой улегся спать у источника, где впервые встретился с богатырским конем. И во сне привиделась ему богиня Афина, которая явно решила оформлять шефство над всеми героями Эллады. «Ну, ты дурень, − ласково сказала богиня, − морковкой озаботился, а об уздечке забыл! Ладно уж, давай так. Морковку лучше сам съешь от греха. Приноси жертву Посейдону, он у нас по лошадям. А золотую уздечку я тебе за так подарю, не жалко».

Жертва Посейдону, золотая уздечка и ударные дозы бета-каротина сотворили чудо: Пегас попался. Последовала долгая джигитовка в небесах, но окрыленный удачей и морковкой Беллерофонт на коне усидел, после чего между животиной и ее новым хозяином закончились разногласия. Пришла пора мочить Химеру.

И вот тут-то блестящий план Беллерофонта заиграл во всей красе. Когда Химера увидела из своей пещеры летящего крылатого коня… Психологический эффект атаки далеко затмил прием «матросы на зебрах», который станет известен в глубоком будущем.

Бедное чудовище в дикой непонятке («Конь?! Летит?! А-а-а-а, те грибы были совсем не нормальные!») выскочило из пещеры и зависло в когнитивном диссонансе козьей, львиной и змеиной натур. При этом удачно подставившись под стрелы героя.

Бой был эпичен, чудовищен и, по утверждениям аэдов, ни разу не смешон. Беллерофонт, удерживаясь за бока Пегаса исключительно коленками, потому что руки были заняты луком, палил без передыху и только на поражение (по утверждениям тех же аэдов колчан у Беллерофонта был бездоннее Тартара, потому что стрелы в нем не заканчивались, а собирать их на крылатом коне он не мог). Химера, от ужаса даже не думая заползти куда-нибудь подальше в пещеру, носилась по горам и долам, изрыгая огонь и дико воя («Какого Тартара конь летит?! Когда меня уже отпустит?!»). Стратегической целью Химеры было собрать как можно больше стрел героя в разные места.

Пегас, как самый вменяемый, махал крыльями и игогокал под нос по-древнегречески: «Я конь-истребитель, живот мой набит, небо – моя обитель. А тот, который на мне сидит, считает, что он истребитель» (из чего заключаем, что Высоцкий был хорошо знаком с Пегасом и что некоторые стихи – вне времени).