Герои Коммуны - страница 16

По приказу Тьера в этот день арестовали более сотни наиболее активных членов общества «Прав человека». Восстание лишилось своих вождей, но десятки тысяч человек готовы были идти на баррикады.

Когда Делеклюз и его товарищи оказались в тюрьме Сент-Пелажи, их поразила крайняя предупредительность и любезность тюремщиков. Ведь еще никто не знал, каков будет исход восстания. В случае его успеха нынешние заключенные могут возглавить правительство. А они, повиснув на решетках окон, затаив дыхание прислушивались к звукам стрельбы. Ждать пришлось недолго; беспорядочные выстрелы сменяются регулярными залпами. Это верный признак поражения. Сразу изменилось отношение тюремщиков. Когда привезли много новых заключенных, окровавленных и пахнущих пороховым дымом, их уже заталкивали в камеры без всяких церемоний.

Восставшие, лишенные руководства, не выдержали натиска войск и одну за другой сдали к утру 14 апреля все свои баррикады. Восстание закончилось кровавой расправой. На улице Транснонен, у дома 12, был ранен один офицер. Солдаты ворвались в дом и перебили всех, кто там находился, включая женщин и детей.

Наступило время жестоких гонений против республиканцев, время бесконечных судебных процессов, преследований печати и любых демократических выступлений. Новые покушения на Луи-Филиппа еще более усилили ярость властей. В 1836 году Делеклюз оказался под угрозой суда за участие в заговоре и одновременно за то, что он состоял членом тайного общества. Чтобы избежать тюрьмы, он уезжает в Бельгию. Там в это время было много беглецов из Франции. Бельгийское правительство короля Леопольда встретило их неприветливо. Одних выслали, других, как, например, Делеклюза, поставили под надзор полиции и обязали жить лишь в строго определенных местах. Положение его было нелегким. Надо было прежде всего найти работу, чтобы прокормиться самому и помогать родителям. Он становится сначала преподавателем в Коммерческой школе, созданной французским политическим эмигрантом Лабруссом. Делеклюз пытается также попробовать свои силы в журналистике, и его статьи появляются в бельгийских газетах. Но все это давало очень мало. Иногда приходилось прибегать к плохо оплачиваемой переписке и к частным урокам.

Только в конце 1838 года положение Делеклюза несколько улучшается. Группа демократов из Шарлеруа решила издавать свою газету. Сначала Делеклюза пригласили просто сотрудничать в ней, а вскоре его сделали редактором. Под руководством Делеклюза, обнаружившего качества отличного журналиста, «Журналь де Шарлеруа» быстро завоевала популярность и стала одним из самых видных органов бельгийской демократической оппозиции. Дела Делеклюза пошли столь успешно, что вскоре он уже самостоятельно начинает издавать в Брюсселе сатирический журнал. Но мысли о возвращении во Францию не оставляют его. Наконец вышел закон, позволяющий эмигрантам вернуться, и 1 января 1841 года он выезжает из Брюсселя в Париж, где встречается наконец с родителями, сестрой и братом, которых он не видел 45 февраля 1836 года. Шарль был теперь единственной опорой семьи; барон Лавенан не давал больше сестре ни гроша. Вернувшись на родину, Делеклюз пытался сначала работать в одной железнодорожной компании. Но область коммерции оказалась ему совершенно чуждой. Вскоре ему предложили более подходящее для него дело — пост заместителя редактора провинциальной газеты «Эмпарсьяль дю Нор». В конце августа 1841 года Делеклюз отправляется в Валансьен, небольшой промышленный город в департаменте Нор, недалеко от границы с Бельгией, в двухстах километрах к северу от Парижа. Конечно, уже всем ясно, что Делеклюз создан для журналистики и политики. Но какую политическую роль играет газета и какое место в политике займет теперь революционер Делеклюз?

Политическая обстановка во Франции была мрачной. Казалось, Луи-Филипп, выдержав революционный натиск, как-то стабилизовал свою власть. Действительно, республиканские и революционные силы дезорганизованы и ослаблены после поражения восстания 1834 года. Попытка крайне левых революционеров Бербеса и Бланки поднять новое восстание в 1839 году кончилась крахом, и они сидели теперь в одиночных камерах в замке Монсен-Мишель. Буржуазные республиканцы, группировавшиеся вокруг газеты «Насьональ», оказались неспособными возглавить демократическое движение и проповедовали умеренность, осуждали революцию и готовы были идти на сделки с правительством Луи-Филиппа. Рабочий класс еще не созрел для политической организации. Словом, это был тоскливый и туманный переходный период, когда все как-то успокоилось, а революционное движение если и не умерло, то как бы заснуло.