Герои людоящеров - страница 13

— И это не ошибка. Союз, о котором я говорил, будет включать в себя абсолютно все племена.

— Что ты сказал?

Второй, до кого дошёл смысл сказанного, был Главный охотник, который издал звук крайнего удивления. Зарюс же смотрел на Шасрю, и людоящеры, которые находились между ним и вождём, подсознательно расступились в обе стороны.

— Вождь, также я предлагаю объединиться с Клыком дракона и Красным глазом.

Окружающие людоящеры сильно заволновались, как если бы граната взорвалась в комнате. У их клана не было связи с Клыком дракона и Красным глазом, которые не принимали участие в прошлой войне. Кроме того, выжившие из Жёлтого пятна и Острого клинка вошли в состав Клыка дракона, а ведь они их бывшие враги.

Если получится сформировать союз с этими двумя племенами, то впоследствии образуется союз пяти племён.

И если всё так и случится, то у них появится реальный шанс победить. И когда все уже схватились за эту спасительную соломинку, Шасрю вдруг сказал:

— И кто будет представителем?

— Я буду.

Шасрю не был удивлен немедленным ответом Зарюса. Окружающие людоящеры посчитали, что это всё потому, что он понимал характер своего младшего брата, и потому ожидал такой ответ. И издавая звуки одобрения, они также подумали, что им не найти лучше кандидата на эту роль. Однако был один людоящер, кто считал иначе.

— Отправим путешественника?..

И это был Шасрю, чей ледяной взгляд пронзил Зарюса.

— Всё верно, вождь. Однако сейчас трудные времена. Если другое племя не пожелает слушать меня, только из-за того, что я путешественник, то нам такие бесполезные союзники не нужны.

Зарюс легко парировал холодный взгляд вождя. И через мгновенье, посмотрев друг другу в глаза, Шасрю грустно улыбнулся. Эта улыбка, возможно, значила то, что он сдался, или что он понял, что не в состоянии остановить своего брата, или же он просто внутренне посмеялся над собой за согласие. Это была грустная, но не мрачная улыбка.

— Возьми печать вождя нашего клана.

Эта печать доказывала, что он является официальным представителем клана. Некоторые старейшины, которые хотели выразить своё мнение, вроде: «это не та вещь, которую можно отдать путешественнику», закрыли рты под свирепым взглядом Шасрю.

— Выражаю мою крайнюю признательность за оказанную честь.

Зарюс поклонился. Приняв благодарность, Шасрю продолжил:

— Я должен выбрать представителей, которые будут отправлены к остальным племенам. Во-первых…

Ночью дул холодный ветер. Из-за того, что это болота, тут была высокая влажность и летняя жара, которые Объединялись вместе, чтобы максимально эффективно помучить местных жителей, однако этой ночью тепло смягчилось и порывы ветра были даже ледяные. Хотя у людоящеров, конечно же, была крепкая кожа, потому они вряд ли почувствовали это изменение.

Зарюс шёл вдоль болота и направлялся он к своему питомцу Ророро.

Хотя ещё было достаточно времени, но нельзя было сказать наверняка, что ничего неожиданного не произойдет, и тем более, было неизвестно, сдержит ли враг своё слово и нападёт точно по расписанию или всё же помешает Зарюсу исполнить задуманное. С учетом всех этих соображений, идти через болота к Ророро было наиболее подходящим решением.

Вдруг он замедлился и остановился. Мешок на спине, который был забит различными предметами, качнуло. Причиной остановки послужил знакомый людоящер, освещённый светом луны.

Оба пошатнулись, завидев друг друга, и растерянный Зарюс согнулся в поклоне. Чёрная фигруа людоящера подошла ближе.

— Я думаю, что тебе больше подходит роль Вождя.

Это были единственные слова, что сказал Шасрю, подойдя на расстояние двух метров.

— Что ты такое говоришь, брат?

— Ты же ещё помнишь прошлую большую войну?

— Конечно.

Поскольку Зарюс сам поднял этот вопрос на собрании, то конечно же, он не мог не помнить. Естественно, это был не главный вопрос Шасрю.

— После войны ты стал путешественником. И с тех пор, как тебе выжгли ту метку на груди, не знаю, сколько раз я пожалел об этом. Даже если пришлось бы применить силу, я должен был переубедить тебя.

Зарюс яростно покачал головой. Выражение лица его брата в те времена, до сих пор осталось занозой в его сердце.