Герои Олимпа. Наследники богов. Перси Джексон и боги олимпийцы. Книги 1-18 - страница 7

— Помогите! — закричал он. — Веревку! Трос! Что-нибудь!..

Тренер Хедж выругался и бросил Джейсону свою дубинку.

— Не знаю, кто ты такой, малыш, но надеюсь, ты хорошо дерешься. Поработай-ка этой штукой, — он ткнул большим пальцем в направлении Дилана, — а я пока вытащу Лео.

— Как вы его вытащите? — выкрикнул Джейсон. — Вы что, полетите к нему?

— Нет, не полечу. Спущусь. — Хедж скинул с себя ботинки, и тут у Джейсона чуть инфаркт не случился. У тренера не было ног — у него были копыта: козлиные копыта! А это означало, что и на голове у него не какие-то наросты. Это рога!

— Так вы фавн…

— Сатир! — отрезал Хедж. — Фавны — это на латыни. Но мы поговорим об этом позднее.

Хедж перепрыгнул через перила. Он полетел к стене каньона, ударился о нее копытами, а потом с невероятной резвостью принялся прыгать вниз по склону, находя для копыт опоры размером с почтовую марку, уворачиваясь от вихрей, которые пытались сбить его на пути к Лео.

— Высокий класс! — Дилан повернулся к Джейсону. — Теперь твоя очередь, мальчик.

Джейсон швырнул дубинку. При таком сильном ветре она казалась бесполезной, но дубинка полетела прямо в Дилана, даже изменила траекторию, когда он попытался увернуться, и так долбанула его по голове, что он упал на колени.

Пайпер была не так уж ошарашена происходящим, как показалось на первый взгляд. Ее пальцы сомкнулись на дубинке, когда та отлетела к ней, но Дилан поднялся прежде, чем она успела ею воспользоваться. Из головы у него сочилась кровь — почему-то золотистого цвета.

— Ловко, мальчик, ловко. — Дилан свирепо уставился на Джейсона. — Но тебе придется придумать что-нибудь получше.

Балкон задрожал. В стекле появились трещинки. Ребята в музее перестали колотить в дверь. Они отшатнулись, в ужасе глядя на происходящее.

Тело Дилана превратилось в дым, словно его молекулы потеряли взаимосвязь между собой. У него осталось то же лицо, та же белозубая улыбка, но вся его фигура внезапно сделалась вихрящимся черным паром, а глаза напоминали электрические искры в грозовом облаке.

— Ты — вентус,[4] — проговорил Джейсон, хотя он понятия не имел, откуда ему известно это слово. — Дух грозы.

Смех Дилана прозвучал как смерч, срывающий крышу с дома.

— Хорошо, что я дождался тебя, полукровка. С Лео и Пайпер я знаком много недель. Мог давно уже их прикончить. Но моя госпожа сказала, что будет и третий — кое-кто особенный. Она отменно наградит меня за твою смерть!

По обе стороны от Дилана образовались два новых воронкообразных облака, превратившиеся в вентусов — похожих на привидения молодых людей с дымчатыми крыльями и глазами, сверкающими, как молнии.

Пайпер не двигалась с места, изображая полную растерянность, однако ее пальцы по-прежнему сжимали дубинку. Лицо девушки побледнело, но она посмотрела на Джейсона решительным взглядом, и он понял его значение: «Отвлеки их внимание — я им вышибу мозги сзади».

Хорошенькая, умная и бесстрашная. Джейсону захотелось вспомнить о том времени, когда она была его подружкой.

Он сжал кулаки и приготовился атаковать. Но такой возможности ему не представилось.

Дилан поднял руку, между пальцами у него побежали электрические дуги, а потом они ударили Джейсона в грудь.

Бах! Джейсон рухнул на спину. Во рту у него появился такой привкус, словно он наелся горящей алюминиевой фольги. Джейсон приподнял голову и увидел, что одежда на нем дымится. Молния прошла прямо через его тело и разорвала левый ботинок. Пальцы на ноге были черными от сажи.

Духи грозы хохотали. Бушевал ветер. Пайпер гневно выкрикивала что-то, но ее голос казался тонким и далеким.

Краем глаза Джейсон увидел тренера Хеджа — тот карабкался по стене каньона с Лео на спине. Пайпер, размахивая дубинкой, отгоняла двух новых духов грозы, но они просто играли с ней. Дубинка проходила сквозь тела духов, как сквозь дым. А Дилан — темный крылатый смерч с глазами — навис над Джейсоном.

— А ну, стой, — прохрипел Джейсон.

Он, покачиваясь, поднялся на ноги, не понимая, кто больше удивлен: он или духи грозы.

— Ты еще жив?! — Дилан-смерч заискрился. — Такой молнией можно было укокошить человек двадцать!