Героическая сага. Бульбопанк - страница 2
— Будь человеком, знаешь ведь, что последнее время все минимумы надвое режут! — продолжил гнуть свою линию работник.
— Так не только твои режут, мои тоже!
Сжав зубы, Тарас решил больше ничего не говорить, только глянул украдкой на Альберта и Санька, что следили за происходящим.
— Сука, — одними губами прошептал он, продолжая работу.
Лопата в руках оказалась сама собой, и орудовал ею Тарас чуть менее осторожно, чем прежде. Копнув со злости глубже обычного, он достал из земли целую россыпь клубней. Большую часть он закинул в ведро, а меньшую, воровато оглядываясь на солдат, запустил в голенище старого сапога, где на этот случай уже была вставлена алюминиевая трубка. Тарас собрался копнуть ещё разок, но прозвучала сирена, обозначающая конец рабочего дня. Он поднялся и бросил лопату.
Поле, даже несмотря на свои огромные размеры, было оцеплено колючей проволокой и скверно сколоченным забором из старых досок. На выходе стояло КПП, перекошенные ворота из сетки-рабицы пропускали только тех, кого обшмонали.
Все знали, как каждый относится к методам Лукаса, и никто не хотел стать подопытным в лабораториях самого важного человека Города, истинного правителя, понимающего положение дел самым правильным образом.
Именно поэтому каждого, кто покидал поле бах-бульбы, осматривали с головы до пят и только потом выпускали за периметр. Собственно, если насчет головы все было очевидно и нужно было всего-навсего посмотреть под каской, то с пятками дела обстояли посложнее.
Иные работники отличались таким термоядерным фоном под кирзой сапог, что знающие сержанты не рисковали и проводили досмотр не так строго, как того требовала инструкция. Сегодня все переменные сошлись в одном незамысловатом уравнении: Тарас отличался крайне злючим зловонием, сержант Виласкас же был в полной мере знаком с этой особенностью.
— А, ты… — оскалившись, произнес сержант, завидев небритую морду Тараса.
— Здарова, командир! — Улыбнулся Тарас. — Ну как? Можно приступать?
Прежде чем ему дали команду, рабочий бодро скинул каску, затем — китель, нательную рубаху и правый сапог, демонстрируя идеально завернутую портянку в розовый горошек. Как только его руки коснулись правого сапога, Виласкас отошел на пару шагов, отстранившись назад, к самой стене тесной комнатушки.
— Стоямба! Достаточно, — заявил он, глядя на застывшего Тараса, который в любой момент готов был разуться полностью. — Одевайся и сваливай! Эй, Киргиз! Открывай окно!
В КПП с мистической скоростью воцарилась такая вонь, словно здесь неделю коптили носки целого взвода молодых бойцов. Сержант отличался адекватностью, но даже несмотря на это смотрел на Тараса с ненавистью, хотя в глубине души и уважал того за особый талант.
Алюминиевая трубка так и осталась незамеченной.
Тарас спешил домой, торопливо шагая вместе с такими же как он работягами. Правда, он был гораздо моложе тех, с кем его связала судьба. Но это не стало поводом для насмешек и колкостей в его сторону. Особенно после того, как он подсунул спичечный коробок со зловонной серой, вперемешку с высушенным куриным пометом, кое-кому из солдат.
Ситуация была мутная, мало кто хотел разбираться в ней до конца, но еще в первые свои трудовые будни Тарас отхватил страшнейший удар под глаз, когда просто неудачно пошутил. Пару дней никто его не видел, а потом вдруг у солдата пошел дым из задницы (справедливости ради стоит заметить, что из заднего кармана, но кого это теперь волнует?). Дело происходило на все том же поле бах-бульбы и было вдвойне заметным, потому что огонь здесь противопоказан!
Бедолагу залили помойной водой, поскольку иной в пожарных бочках не хранилось, а свою униформу он как ни старался впоследствии, отстирать уже не смог. Говорят, солдату пришлось хорошенько раскошелиться, чтобы сменить район несения службы. А все потому, что в одночасье грозный вояка Ганс превратился в мишень для самых едких шуток. Да и прозвище за ним закрепилось весьма красноречивое. Среди работяг и сослуживцев он навсегда остался в памяти, как Дымоход.
Возможно, Тарас и хранил в памяти эту свою победу, но скорее всего его светлая на выдумки голова давным-давно была занята иными делами. Он и еще три дюжины работников шагали по грунтовой дороге, навстречу бесцветной глыбе Города. Единственного города на планете.