Героиня - страница 5
В начале шестидесятых в Филадельфии и Пенсильвании не было такой расовой дискриминации, как на Юге, хотя спокойствию мешало соседство с линией Мейсона-Диксона (граница между Севером и Югом - прим. пер.), находившейся всего в шестидесяти милях. В ее районе распространялась сегрегация. Полиция убивала людей, а в пятидесятых, когда она была еще ребенком, случались даже линчевания. Это не было так распространено, как на Юге, но, тем не менее, присутствовало. Подобная ненависть существовала и сегодня, хотя, к счастью, была редким явлением. Время от времени появлялись идиоты, вроде того засранца, Майкла Ричардса, чья расистская тирада отбросила все на тридцать лет назад, вызвав чувство, будто события тех дней снова вернулись, и Адель задалась вопросом, стоило ли того все, за что она боролась. Но когда она видела свою дочь, Тоню, своего зятя Джеральда и внучку Тесс, она понимала, что да, ее борьба стоила того.
Тоня и Джеральд жили в хорошем районе, имели хорошую работу, а Тесс ходила в хорошую школу. У них были друзья разных рас - чернокожие, латиноамериканцы, азиаты, белые. Все они нравились Адель. Это были хорошие ребята. Ей нравилось, что молодое поколение извлекло уроки из борьбы прошлых лет. Возможно, это - результат ее работы.
Адель взяла пульт и включила телевизор. Переключилась на новости, в надежде увидеть повтор сегодняшней церемонии. Тоня сказала, что Джеральд сделает запись, и пошлет ей копию, но Адель хотела сама увидеть себя по телевизору. Не каждый день кому-то достаются пятнадцать минут славы на "СиЭнЭн".
И действительно, отрывок с церемонии награждения НАСПЦН только начался, и Адель села на край дивана, с улыбкой глядя на экран. Ей показалось, что в телевизоре она выглядит довольно неплохо. Может, чуть полноватой, какой поучалась всегда на фотографиях. И она даже не казалось такой старой, как она себя чувствовала. Черт, ей всего шестьдесят семь. По сегодняшним стандартам, она еще молодая.
Адель вздохнула и поднялась на ноги. Посмотрела на полученную награду. Улыбнулась и направилась к ней. Осторожно взяла, любуясь ее красотой. Да, она была очень горда. Она сделала мир лучше. И была в этом уверена.
Поставив награду на место, она направилась по коридору к себе в спальню. Только она собиралась пересечь комнату, когда головная боль, которую она испытывала ранее, вернулась с полной силой. Она остановилась в дверях и несколько раз моргнула. В глазах поплыло. Она протянула руку и включила свет.
Комната закружилась.
Адель сделала шаг в сторону кровати, и почувствовала, будто идет по лодке посреди бушующего моря. Она едва не упала и потянулась, чтобы ухватиться за дверную раму. Желудок сжался, головная боль усилилась. Что происходит? - подумала Адель, в глазах у нее плыло.
Она подождала, когда это пройдет.
Сделала шаг к своей кровати с балдахином.
И упала. Правый бок у нее уже онемел, поэтому она не почувствовала боли, когда ударилась об пол и потеряла сознание.
***
Слезы застилали Тоне Браун глаза, когда она неслась по парковке Филадельфийской Мемориальной больницы. Она получила телефонный звонок утром, когда ехала на работу, и едва не попала в аварию, когда добиралась до больницы. Она даже не успела позвонить мужу. Звонок был пятнадцать минут назад, и услышанное потрясло ее.
"Ваша мать поступила в Главную Филадельфийскую больницу в критическом состоянии", - произнес голос на другом конце трубки. "Похоже, у нее сердечный приступ или инсульт".
После этого звонка Тоня помчалась в противоположном направлении, в сторону городского центра. Войдя в фойе больницы, она стала искать указатели, которые провели бы ее в отделение интенсивной терапии.
- Могу я вам помочь?
Молодая чернокожая медсестра за стойкой регистрации с беспокойством посмотрела на Тоню.
- Сюда только что привезли мою мать, - сказала Тоня. - Адель Смит... мне сказали, у нее...
- Она на четвертом, - прервала ее медсестра. - В отделении интенсивной терапии. Я попрошу, чтобы кто-нибудь вас проводил. Другая медсестра, белая женщина средних лет, вышла из-за стойки и сопроводила Тоню к лифту.