Гэсэр - страница 4

В эти дни у Наран-Дулана,

У противника мглы и тумана,

В доме Солнца-богатыря,

Побеждавшего черную ночь,

Вырастала сама заря,

Вырастала красавица дочь.

А в руках у Атай-Улана

Двадцать два было страшных дурмана

И двенадцать волшебных сил.

Эти силы он в дело пустил,

И, рожденная Солнцем царевна,

Стала чахнуть Наран-Гохон,

Стала кашлять она каждодневно…

Дочь три года уже больна,—

Нет у Солнца-отца лекарства,

Нет спасенья от колдуна

Из Восточного государства!

…В стародавнем рукописанье

Изначальных, первых времен

Было грозное предсказанье:

Коль погибнет Наран-Гохон,

То восточные сорок четыре

Небожителя власть свою

Утвердят в заоблачном мире

Над пятьюдесятью пятью

Храбрецами Западной части —

И не будет конца этой власти.

Храбрецы — пятьдесят и пять —

Стали девушку врачевать,

Но старанья были впустую —

Не смогли исцелить больную.

Не умея царевну спасти,

Не найдя к исцеленью пути,

Пятьдесят и пять лекарей —

Небожителей-богатырей —

Обратились к той, что была

Их верховною госпожой,

Обладавшей мудрой душой,

Чашей разума и добра,

Сотворенной из серебра,—

К бабушке Манзан-Гурмэ.

Над пятьюдесятью пятью

Небесами глава-владычица,

Утвердившая волю свою,

Чтобы мудрость могла возвеличиться,

Бабушка Манзан-Гурмэ

Заглянула в книгу священную.

То, что нужно, найдя сперва,

Охватила мыслью вселенную

И такие сказала слова:

«На северо-западе

Верхних небес,

Где солнца рассветного

Блещет навес,

Где никто не видал очага,

Вьется жаворонок Азарга.

На груди — древних букв серебро,

Тонко вывело буквы перо,

И сверкает на солнце спина —

Золотые на ней письмена.

Если поймана будет птица,

Сразу девушка исцелится:

Приложите к спине спиной,

И к груди — другой стороной, —

Возвратите здоровье больной!»

Восседая, сказала сказ

И, привстав, отдала приказ

Бабушка Манзан-Гурмэ,

Чтоб явился к ней в тот же час

Без других храбрецов, один,

Богатырь, чей отец — Хурмас,

Средний сын его, красный сын,

Удалец Бухэ-Бэлигтэ.

И старуха богатыря

Похвалила за послушанье

И поведала предсказанье,

Слово истины говоря:

«Коль погибнет Наран-Гохон,

То погаснет, зайдет заря.

Над пятьюдесятью пятью

Храбрецами в Западной шири

Станут властвовать сорок четыре

Властелина Восточных небес.

Если ж выздоровеет царевна

И возрадуется душевно,

То заря будет ярко сиять.

Храбрецы — пятьдесят и пять,—

Исполины Западной части,

Обретут желанное счастье.

Надо Солнцем рожденную дочь

Исцелить — и низвергнуть ночь,

Чтоб избавить нас от напасти.

Наступил испытанья час.

Воин, выслушай мой наказ.

На северо-западе

Верхних небес,

Где солнца рассветного

Блещет навес,

Вьется тот, кто спасет от врага:

Белый жаворонок Азарга.

На груди — древних букв серебро,

Тонко вывело буквы перо,

И сверкает на солнце спина —

Золотые на ней письмена.

Если поймана будет птица,

То Наран-Гохон исцелится,

Но должна быть птица живой.

Ты ее не срази стрелой,

Целься в жаворонка умело,

Постарайся, чтобы в глазки

Наконечника птица влетела,

А когда совершишь это дело,

Мы приложим к царевне больной

Эту птицу — к спине спиной,

И к груди — другой стороной.

Только так, при этом условье,

Возвратится к царевне здоровье».

Поучала среднего внука

Бабка мудрая и седая,

И нелегкой была наука.

Удивляясь, недоумевая,

Вопросил Бухэ-Бэлигтэ:

«Над пятьюдесятью пятью

Небесами глава-владычица,

Утвердившая волю свою,

Чтобы мудрость могла возвеличиться!

Я, охотясь, по небу мчался,

Обошел и леса и луга,

Но ни разу не повстречался

С белым жаворонком Азарга.

Где находится эта птица?

Где летает и где гнездится?»

И от бабки он слышит наказ:

«У отца спроси, говорит,

Пусть ответит тебе Хурмас».

Средний сын, красноцветный воин,

Словом бабки своей расстроен,

Задает Хурмасу вопрос.

Тот подумал и произнес:

«В молодые, смелые годы

И позднее, в зрелые годы,

Эту птицу встречал я порою —

Там, где ночь расстается с зарею,

На северо-западе Верхних небес,

Где солнца рассветного

Блещет навес,

Белый жаворонок трепетал.

Я серебряные читал

На груди его письмена,

Мне сверкала его спина —