«Гестапо-Мюллер». Карьера кабинетного преступника - страница 12

. Из управления полиции Мюнхена до 1 мая 1936 г. 111 служащих перешли работать в БПП; только 9 из них вернулись из БПП на свое прежнее рабочее место[120]. Хорошо зная русскую систему полиции, Мюллер предложил свои услуги власть имущим. Его секретарша Барбара X.[121] рассказывала о том, что с 1936 по 1938 гг. он беспрерывно писал отчеты о структуре коммунистической партии.

Он диктовал ей собранные сведения, начиная от «Союза Спартака», заканчивая Центральным комитетом в Москве, о целях КПД и ее подпольной деятельности, методах работы, а также о руководстве агентами на востоке через службу в Москве. Эти отчеты посылались Гейдриху, а позже в сокращенной форме Гиммлеру. Мюллер был восхищен методами ведения допросов в русской тайной полиции. Ответственный в РСХА за контрразведку и предотвращение диверсий Хорст Копков вспоминает: «Мюллер нередко говорил мне, что его очень бы интересовало, как русские добились признания своей вины генералом Тухачевским. Он был очень удивлен тем, что сам Тухачевский[122] на процессе в Москве признался в связи с немецкими офицерами. Он считал, что у русских должно быть какое-то средство, он неоднократно говорил о применении наркотиков, делающих таких людей безвольными, способными на такие чудовищные признания»[123].

Не только Мюллер, но и его друг Франц Губер были взяты на работу новым руководством, хотя Губер до этого занимался борьбой с ультраправыми, а значит, с национал-социалистами. Он занимался наблюдением за борющимися за руководящие должности в НСДАП правыми радикалами и народниками, такими как Эрнст Никит, Отто Штрассер, Эрих Людендорф и др[124].

Несколько мюнхенских криминалистов под руководством старшего инспектора-криминалиста Райнхарда Флеша[125] — Генрих Мюллер, Франц Губер и Йозеф Мейзингер[126] — опасались одно время, что партийные органы могут отстранить их от обязанностей, однако спустя некоторое время отношением к оппозиции они доказали свою незаменимость. Их беспокойство о потере рабочего места не было не обоснованным, поскольку все они, за исключением Мейзингера, который участвовал в мюнхенском военном марше 9 ноября 1923 года, не принадлежали к НСДАП. Они являлись сторонниками демократических партий, большинство принадлежало к баварской народной партии[127]. Когда 9 марта 1933 года обсуждалась возможность переселения СА в здание полиции, Мюллер сказал: «Пусть только придут, мы им покажем»[128].

После перехода власти к НСДАП пришел час баварского полицейского служащего Генриха Мюллера, который выгодно отличался от других сотрудников криминальной полиции тем, что еще в период Веймарской республики борьба с коммунистами стала для него особо важным делом.

Вскорости ему представилась возможность доказать свое упорство в преследовании врагов режима. После распространения коммунистического памфлета «Дорогой друг!» о положении в тюрьмах и концентрационных лагерях от 22 марта 1933 г., Мюллер арестовал 1 апреля 1933 г. в Мюнхене своего помощника Франца С. и использовал найденные у него экземпляры как вещественные доказательства. Однако после экспертизы выяснилось, что арестованный не несет ответственности за содержание листовки. Кроме этого, член СС Теодор К. сделал заявление, в котором указал на невиновность Франца С., сыгравшее важную роль на заседании суда в Мюнхене[129].

1 мая 1933 г. Мюллера повысили — он получил должность старшего секретаря полиции[130], с годовым доходом 3050 рейхсмарок и вместе со своими начальниками Якобом Беком[131] и Райнхардом Флешем он был переведен 1 сентября 1933 г. в баварскую политическую полицию[132]. Уже через 2 месяца 16 ноября 1933 г. он продвинулся по службе до старшего секретаря и инспектора-криминалиста. Занимая такую должность, он все еще принадлежал к «среднему» слою служащих, но, по словам Адольфа Эйхмана, у Мюллера были контакты с руководством. «Еще когда Мюллер работал в полиции Мюнхена, он, без сомнения, был представлен фюреру, позже, думаю, уже нет. Мюллер никогда об этом не говорил»[133].

Напрашивается вопрос, почему вышеупомянутые специалисты работали с авторитетами национал-социалистического движения, и наоборот, почему новые власти нуждались в таких служащих, как Мюллер. Мартин Брозат видел в сотрудничестве с талантливыми специалистами как необходимость, так и метод национал-социалистического движения, которое пыталось таким образом утвердить свою власть.