Гейдар Алиев - страница 21

Чаще всего они виделись в Губернаторском саду, раньше его называли Английским. В этом старом парке, заложенном еще в XIX веке, было много темных аллей, где парочки укрывались от любопытных глаз.

— У входа в сад была троллейбусная остановка. Я назначал встречу на этой остановке. Я был молод и смел, ничего не боялся, ходил, как положено по службе, с пистолетом. Зарифа была молодой девушкой, к тому же красивой. А вы знаете, красивые девушки обычно привлекают внимание, к ним могут даже приставать… Я подходил к остановке троллейбуса и ждал ее. Затем мы направлялись в сад.

Впрочем, уловки молодого чекиста не уберегли его от нового вызова на ковер к генералу Емельянову.

— Почему вы не выполняете наши требования? — спросил хозяин кабинета, в котором всего через десяток лет предстояло работать Алиеву.

— Знаете что, — отозвался Гейдар после затянувшейся паузы, — есть работа и есть человеческая жизнь. Я люблю свою работу. И вы меня цените как работника. И здесь поводов для беспокойства нет. Но вторая сторона моей жизни, которая, быть может, более важная для меня, — моя семья, мои чувства, моя любовь. Я люблю эту девушку. И она меня любит. Как я могу расстаться с ней? Я сказал ей, что это никак не укладывается у меня в голове. Я должен объяснить ей причину. Или сказать, что я ее не люблю. Или что у тебя есть какие-то недостатки, которые меня не устраивают и потому я должен расстаться с тобой. Я не могу сказать, что расстаюсь с любимым человеком, чтобы остаться в органах.

Емельянов был умным человеком и, как казалось Алиеву, понял его. Но одно дело Емельянов как старший товарищ, у которого были дети — ровесники Гейдара, другое дело — министр госбезопасности. Голос его стал тверже:

— Нам придется решать вопрос о твоей работе. Вероятнее всего, ты ее потеряешь…

Так бы, конечно, и случилось. Мог загреметь в далекие, холодные края Азиз Алиев, а следом вся его родня, друзья сыновей и дочерей… Но в ночь на первое марта 1953 года невидимые миру силы перевернули очередную страницу истории. В Москве, на Ближней даче потерял сознание человек, который правил Советским Союзом и половиной мира. Когда охранники осмелились к нему войти, он едва дышал. Пятого марта стране объявили о том, что Иосиф Виссарионович Сталин скончался. Через четыре месяца арестовали и судили Берию, следом — его выдвиженцев в республиках. В Азербайджане судили Багирова, министра госбезопасности Емельянова, его заместителей.

Больше Гейдару и Зарифе не приходилось скрываться.

— Наши встречи легализовались, — Гейдар Алиевич с явным удовольствием припомнил словечко из профессионального языка разведчиков. — Мы оба были счастливы… А теперь, зная все это, скажите: стоит ли мне доказывать, насколько глубоки корни моей любви?!

Наша любовь прошла через трудные испытания. Нас хотели разлучить. Но мы не отступили. Ни она, ни я… Моя вера в силу искренней любви подтвердилась. И после этого мы тридцать лет счастливо прожили. У нас двое прекрасных детей — дочь Севиль и сын Ильхам… Но, к несчастью, Зарифа-ханум рано ушла из жизни.

В тот трагический апрельский день 1985 года, в залитую холодным дождем Москву мы еще вернемся, а пока останемся в Баку, где Гейдар и Зарифа позвали гостей на свадебный чай. Угощали «Мишками на Севере», самыми дорогими в то время и самыми вкусными конфетами. Купили, удивляя продавщиц, целый килограмм.

Однажды Зарифа, встретив Зиночку Азизбекову, справилась о самочувствии ее мамы.

«Я ответила, что на почве диабета она катастрофически теряет зрение. Это был ответ, ни к чему не обязывающий. Спустя два-три дня, открыв на звонок дверь, я не поверила своим глазам. На пороге стояла Зарифа. "Я ехала на работу и вспомнила твои слова о мамином зрении. Ты извини, времени у меня очень мало, но я хочу посмотреть все-таки глаза Иззет-ханум". (Ее звали так же, как маму Гейдара Алиевича. — Авт.) Удивительно, мама не видела Зарифу многие годы, но по голосу или интуиции узнала ее: "Доченька, какими судьбами?.."» Все, что можно было тогда сделать для старой женщины, Зарифа-ханум сделала — по велению своего доброго сердца.