Гибель Царьграда - страница 20
– Да что там с ними церемониться: вздернуть на рее и дело с концом, а эту посудину пустить на дно!
Несчастных тут же повалили на палубу и, связав за спиной руки, поволокли к ближайшей мачте, где кто-то из солдат уже прилаживал веревку…
Тут бы и закончились их жизни, если бы не вмешавшийся вдруг капитан венецианского нефа, который как раз в этот момент ступил на палубу захваченного корабля. Януш с удивлением узнал в нем того коротышку в блестящем шлеме, которого чуть было не убил стрелой в самом начале боя.
– Отставить! Пускай их судьбу решает консул фактории. Повесить мы их всегда успеем. А пока запереть их в трюме вместе с остальными пленными.
Солдаты с неохотой подчинились…
«Нет, судьба точно дает мне шанс», – подумал в тот момент Януш и, как вскоре выяснилось, он не ошибся…
9
– В прошлый раз я не спросил твоего имени, янычар… Теперь же я хочу его знать.
Голос купца звучал слабо, даже чуть надтреснуто, но в тяжелом лице и взгляде чувствовалась властная, привыкшая повелевать натура. Он сидел на складном венецианском стуле, положив больную ногу на небольшую, покрытую пурпурной подушечкой скамейку; здоровая нога была обута в мягкий башмак с длинным загибающимся кверху носом. За спиной купца замер слуга, который с нескрываемой неприязнью смотрел на пленника.
– Отец с матерью нарекли Янушом, турки назвали Бозкурт, – отозвался янычар с грустной усмешкой. – Какое вам больше по нраву, господин?
– Бозкурт… Это кажется по-вашему значит волк? Ну что ж, красиво. Подойди ближе… Януш. А вы оставайтесь на месте, – бросил купец тюремщикам.
Януш подошел, краем глаза отметив, как напряглись охранявшие его, а слуга, положив руку на большой отягчающий пояс кинжал, стал рядом с купцом.
– Я готов подарить вам жизни и отпустить на все четыре стороны. Более того, я снабжу вас на дорогу всем необходимым, включая деньги и оружие. Но только при одном условии…
Януш терпеливо ждал, и хотя на лице его не дрогнул ни один мускул, сердце при этих словах едва не выпрыгнуло из груди.
– Ты должен вывести из Константинополя двух людей… Наклонись-ка ко мне.
Купец вдруг схватил пленника за рубаху и, притянув к себе так, что седая борода его касалась лица пленника, тихо продолжил:
– Двух очень дорогих мне людей: мою жену и ее мать. Мне наплевать, как ты сделаешь это, но если они окажутся здесь живые и невредимые, повторяю: живые и невредимые, то клянусь Господом нашим, ты и твои люди получат свободу… А теперь можешь спрашивать?
С этими словами он разжал пальцы….
– Сколько у меня будет времени?
– Сколько угодно, но только до той поры пока город держится.. Если он вдруг падет или ты по какой-либо причине не вернешься после падения города в течение… трех… да, пожалуй, трех месяцев – твои товарищи будут казнены. Запомни это, янычар! Теперь их жизни в твоих руках.
– А как я узнаю вашу жену? К тому же я не знаю города…
– С тобой отправится Франческо (кивок в сторону стоящего рядом слуги). И еще… – купец снял с пальца массивное кольцо с каким-то темным, весело сверкнувшим гранями камнем и передал Янушу. – Покажешь это жене. По этому перстню она поймет, что ты прибыл от меня и она может доверять тебе… Теперь слушай внимательно: сегодня на рассвете в Константинополь отправляется греческий корабль. Если повезет, ты будешь в городе уже дней через десять. И не дай бог тебе сбежать или погибнуть, или привести кого-нибудь на выручку! Тем самым ты погубишь своих людей. Пусть сюда придет хоть сам султан со своим войском – твои люди все равно умрут, а я уж позабочусь, чтобы смерть их была мучительной…
При этих словах купец выразительно посмотрел куда-то за Януша, и тот, обернувшись, увидел зловеще поблескивающее в полумраке странное сооружение, отдаленно напоминающее женскую фигуру. Янчар, правда, не знал ни ее названия, ни назначения, но выдавленное в металле лицо, по прихоти изготовившего ее мастера вечно искаженное страшной улыбкой, заставило его вздрогнуть. Купец, заметив это, довольно усмехнулся:
– Да-да, юноша, Железная Дева умеет любить до смерти…
Слуга понимающе хмыкнул.
– Дальнейшие инструкции получишь от Франческо, – снова перешел к делу купец. – И помни, янычар, про три месяца! Да хранит тебя Господь! Тебе Его помощь, ой, как пригодится… А сейчас отведите-ка его помыться, уж больно воняет… Да поживее, а то скоро рассвет! Корабль ждать не будет…