Гибель отложим на завтра. Дилогия - страница 38

Кружится племя в танце, когда выходит в центр Увьйя-Ра и приближается к пламени, словно не чувствуя невыносимого жара. Ее редкие седые волосы заплетены в три косы, а худое жилистое тело увешано оберегами от злых духов. Ведьма айсадов так стара, что ныне никто из племени не способен назвать ее истинного возраста. Острый взгляд ворожеи, ее крючковатый нос и цепкие как у хищной птицы пальцы с длинными грязными ногтями вызывают у Шейры безотчетный страх.

Как только Увьйя-Ра подходит к костру, смолкают бубны, замедляется и останавливается пляска. Пришло время преданий. В праздник Весенней Луны подобает вспоминать свою историю, дабы не пропали легенды во тьме, позабытые собственным народом.

— Эту русоволосую девушку называли Укчейла-Айэ, — неторопливо повела ворожея свой рассказ, сопровождая его жестами и откровенными телодвижениями…

Да, Укчейла-Айэ, что означает Песня-В-Пути. Была она славной дочерью Берегового народа. Когда ходила Укчейла собирать травы, и когда шила одежду — пела она прекрасные песни, в которых призывала неизвестного, суженного ей Духами, и воспевала заснеженные горные вершины. Мы, нынешние, уже не помним, что такое настоящий снег и как это бывает, когда покрывает он все вокруг. Но наши предки с ним дружили. И оставили память о нем.

И пела Укчейла о снеге, и звала неизвестного воина. А люди слушали ее, и радость наполняла их сердца. Многие мужи хотели взять ее к себе в шатер, но всем она отказывала: вещим сердцем знала — не с ними судьба ее.

Однажды гуляла она по лесу, и вдруг выскочил прямо перед ней волк. Огромный — и дюжине воинов с ним не совладать. Испугалась Укчейла, закричала и бросилась прочь, в чащу. Погнался волк за ней. И пары прыжков ему достаточно было, чтобы нагнать ее, но почему-то не торопился он, четыре дня и четыре ночи мчался за Укчейлой. И загнал ее высоко в горы. А у нее уже и сил не оставалось бежать. Обернулась она к волку, приготовилась смерть встретить.

Однако видит, не нападает он, а ходит кругами. А как четвертый круг прошел, так мужчиной и обернулся. Посмотрела на него Укчейла — мужчина этот стройным и сильным оказался, а глаза его так и сверкали властным огнем.

И сказал Волк Укчейле:

— Давно наблюдаю я за тобой. Потерял и покой, и сон. Я влюблен. Согласишься ли ты, земная женщина, жить здесь, со мною? Пещера моя просторна и светла, и крепко в ней тебя любить стану.

— Где же это видано, чтобы земная женщина с Волком жила?

— Не неволю я. Мыслишь уйти — отпущу. Но вот моя рука — дай мне свою, если со мной остаться хочешь.

Не дождался Волк ответа. Развернулась Укчейла и убежала.

Опустился тогда он на землю, лицо руками закрыл. Сидит, не замечает ничего. Сколько времени прошло, ему неведомо. Вдруг чувствует — на плечо рука чья-то легла. Поднимает глаза и видит: то Укчейла вернулась.

— Вот тебе моя рука, — говорит. — Не вернусь я в селение, а стану женой твоей и матерью детей твоих, ибо нет среди людей равного тебе.

Возрадовался Волк. Подхватил Укчейлу и отнес в свою пещеру. И стали они вместе жить, как муж с женою. В теле волка муж на охоту ходил, а в человеческом обличье жену любил.

Но жил в горах еще и некто Шакал. Слаб он был, но хитер. С Волком в друзьях ходил, за ним объедки подбирал. Когда увидел Шакал волчью жену, услышал, как она поет, сердце его черной завистью наполнилось. Покой от злости потерял. Все ходил и думал: «Как же так, у Волка жена красавица да умница, а меня, Шакала, ни одна людская женщина и близко не подпускает. Уж больно я внешне неказист. Несправедливо это».

И задумал Шакал хитрость одну. Пришел он ночью, когда Волк на охоте был, к Укчейле и прошептал:

— Это я — Волк. Ты огонь не разжигай.

— Чем плох огонь?

— Выследили меня охотники, убежал я от них, но свет их к пещере привести может. Но не волнуйся, любить я тебя буду крепко, как и прежде.

— Волк, о, Волк, какой-то у тебя голос странный.

— Это оттого, что от охотников бежал. Запыхался. Но любить я тебя буду крепко, как и прежде.

— Волк, о, Волк, и волос твой странный.

— Это оттого, что промеж кустов да колючек продирался. Но любить я тебя буду крепко, как и прежде.