Гибель Ростова - страница 3

— О, ч-черт! Мы так и не узнаем, что этот парень там нацарапал. Наверное, что-нибудь вроде «Проклятие вам, атомщики!». Хе-хе! — цинично сострил Хью.

«Шутка» наглого американца всех покоробила, но журналисты промолчали.

— Как хорошо, если бы мы могли найти хоть малейшее письменное свидетельство очевидцев, — заговорил историк. Но не продолжил…

В полном молчании доехали до площади Советов, где увидели здание банка с распахнутыми монументальными дверями и следами пожарища. На ступенях валялся ржавый автомат Калашникова.

— Это специальная команда уже после катастрофы высадилась с вертолетов и сожгла банк со всем содержимым, — прокомментировал офицер.

— Если не считать банка, то все остальное в отличном состоянии. Совершенно нетронутый материал! — стал восторгаться историк. — Ничего не надо консервировать и реставрировать. Это лучше, чем в Помпеях! Смотрите! Подземный переход уже наполовину затянут землей! Там внутри великолепные фрески, рассказывающие о жизни в ХХ веке. Они и через тысячелетие сохранятся как новые!

Пожалуй, только у этого историка и еще у циничного весельчака Хью оставалось хорошее настроение. Все остальные участники акции были подавлены. Тем более, что мертвый пейзаж все больше удручал своей беспросветностью и монотонностью. По всей Садовой одно и то же. Заросшие пылью магазины. Кости, лежащие поодиночке или небольшими скоплениями. Трава и кусты.

Всем стало ясно, что дальше смотреть нечего…

Вездеходы доползли до Кировского, свернули по нему в сторону Пушкинской. Через ветви старых деревьев впереди замаячило большое мрачное здание без окон. Нечто среднее между средневековым замком и крематорием.

— Это тюрьма? — спросили американец и немец в один голос.

— Нет, господа. Это библиотека. Главная в городе. А тюрьма рядом, через парк, — ответил офицер-гид.

— Хотим в тюрьму! — оживились сразу все журналисты.

— Не рекомендую. Там много железа. Фон втрое выше. Вы оттуда не выйдете здоровыми. Да и смотреть там нечего. Просто большой склад костей. Когда охрана сбежала, большинство заключенных остались запертыми… Так что не советую терять время. Кстати, наступает вечер. Вы снимете красивое зрелище. Памятник русскому поэту Пушкину — как раз на этой улице. Он, знаете ли, светится сам собой, как волшебный. Правда, не так сильно, как пару лет назад. Но все равно, очень красиво.

— Товарищ майор! Мы по Пушкинской не проедем. Сильно кустарником заросла, — последовал доклад кого-то из сопровождающих.

— Ну ничего. Желающие могут двигаться пешком. А вездеходы подождут нас около памятника на Ворошиловском.

— А Ворошиловский кто? Тоже разбойник? — спросил Хью.

— Представьте себе, тоже! Ворошилов вместе с Буденным взяли этот город, а их войска его разграбили, — ехидно прокомментировал историк.

— Боже, ну и мазохисты эти русские! Теперь понятно, почему они так спокойно смотрели, когда около их городов возводили смертоносные объекты!..

Все участники «экскурсии» с интересом слушали этот любопытный диалог, однако сексапильная француженка отстранено молчала и куда-то всматривалась.

— Что с вами, мадам? Вам плохо? Может, лучше побыстрее вернуться? — забеспокоился офицер.

— Все в порядке. Но мне все время кажется, что за мной кто-то наблюдает.

— Пустяки, галлюцинации. Здесь уже много лет нет ничего живого. Господа! Можете двигаться цепочкой по бульвару. Здесь не заблудитесь. Тут посередине кусты реже растут. Я пойду первым.

Француженка снова вгляделась в сторону полуразвалившегося старого дома. Показалось, что там, за кустами, что-то зашевелилось.

— Боже!!! — чуть не выкрикнула журналистка. Њ Здесь есть что-то живое! Будет сен-са-ция!!!

Тайком от попутчиков женщина двинулась к дому и решительно завернула за угол здания с колоннами. И там, за полукруглым выступом…

На нее в упор, не мигая, смотрело большеголовое существо. Костлявый череп держался на тонкой морщинистой шее. Восковая кожа, полнейшее отсутствие бровей, ресниц и волос делало существо похожим на инопланетянина в плохих американских фильмах. Молчание продолжалось так долго, что журналистка подумала: уж не особый ли это вид мумифицированного трупа? Но глаза были живые. Они осмысленно светились.