Гиблое место - страница 39

Как и всякий хищник, Золт должен уничтожать слабейших из стада, обессиленных недугом. Раз речь идет о роде человеческом, в жертву его назначены носители нравственных недугов — воры, лжецы, мошенники, прелюбодеи. Беда в том, что грешника так просто не распознаешь. Прежде Золту помогала мать, она и указывала растленные души.

Нынче ночью Золт попытается довольствоваться кровью животных. Убивать людей, особенно по соседству, рискованно: не ровен час навлечешь на себя подозрения полиции. Расправляться с местными допустимо лишь тогда, когда кто-нибудь из них встал на пути у семейства Поллард. Такой негодяй непременно подлежит истреблению.

Но, если он не сумеет утолить жажду кровью животных, тут уж ничего не поделать: придется искать человеческой крови — где-нибудь подальше отсюда. Мать в небесах станет гневаться и досадовать на его несдержанность, однако Всевышний его не осудит. Это же Он сотворил Золта таким.

Огни последнего дома остались позади. Золт остановился в кайупутовой роще. Бушевавшие днем ветры покинули эти места, пронеслись по каньонам и сгинули в океане. Воздух был недвижим. Длинные глянцевые листья, свисавшие с ветвей, не шевелились. Золт уже успел привыкнуть к темноте. Он видел, как серебрятся стволы деревьев в чахлом свете звезд. Вокруг застыли каскады отростков, спускающихся с веток. Прямо как беззвучный водопад или падение искусственных снежинок в стеклянном шарике. Золт мог разглядеть даже свернувшиеся стружкой неровные полоски коры на ветках и стволах; постоянно сбрасывая старую кожу, эти деревья являют собой удивительное зрелище.

Дичи нет и в помине. Хоть бы какой-нибудь пугливый шорох в кустарнике.

И все же Золт знал: вокруг, в глубоких норах, в укромных гнездах, в кучах сухих листьев, в щелях между камней, затаилось множество крохотных тварей, и в жилах у них струится теплая кровь. При мысли о них измученный жаждой Золт чуть не обезумел.

Он вытянул руки ладонями вперед и растопырил пальцы. Из ладоней ударила короткая вспышка бледно-сапфирового света, мерклого, словно сияние месяца. Листья слегка задрожали, всколыхнулась редкая высокая трава, и на дне каньона опять сомкнулась тьма.

Из ладоней вновь вырвалось сапфировое сияние, как будто кто-то на мгновение приоткрыл створку потайного фонаря. На сей раз вспышка длилась дольше, а свет был гораздо ярче и гуще. Листья зашелестели, отростки, свисавшие с веток, закачались, далеко впереди зашевелилась трава.

Шорохи вспугнули какую-то зверюшку, она метнулась мимо Золта. Разглядеть ее в темноте было мудрено, однако поразительное чутье, которое вело Золта по каньону, и сейчас помогло ему. Притом этот неимоверный человек выказал еще и неимоверное проворство. Он бросился в сторону и в мгновение ока схватил невидимую добычу. Мышь-полевка. На миг зверек обмер от ужаса, потом начал трепыхаться, но Золт крепко зажал его в руке.

На живых существ его сила не действовала. С помощью телекинетической энергии, которую испускали его ладони, он не мог оглушить добычу, подманить или притянуть ее поближе. Он мог лишь выгнать ее из убежища. Покачнуть деревья, взметнуть в воздух тучи пыли и гальки не составляло ему труда, но, как он ни старался, пошевелить хотя бы волосок на шкурке полевой мыши было ему не под силу. Поди разбери, отчего это его могуществу положен такой предел. А вот Лилли и Вербена, которым до Золта далеко, наоборот, имели власть только над живыми тварями — мелкими животными вроде кошек. Правда, растения, а порой и насекомые подчинялись воле Золта, но существа, обладающие сознанием, — никогда. Даже таким слабым сознанием, как у кошки.

Золт опустился на колени под кронами серебристых деревьев. Во мраке он видел только посверкивающие мышиные глазки. Поднес зажатого в кулак зверька корту.

Перепуганная мышь тоненько, пронзительно запищала.

Золт откусил ей голову, выплюнул и присосался к тельцу. Кровь была сладкой на вкус, но уж больно ее мало.

Он отшвырнул мертвого зверька, снова вытянул руки вперед ладонями, снова развел пальцы. Новая вспышка оказалась уже не такой бледной: мрак прорезала густая сапфировая синева. Вспышка длилась не дольше предыдущей, но действие ее было куда сильнее. Вниз по каньону с секундным промежутком прокатилось несколько силовых волн. Высокие деревья вздрогнули, сотни отростков забились в воздухе, листва загудела, как пчелиный рой. Волны расшвыряли мелкую гальку, загремели камни. Трава поднялась дыбом, словно волосы у перепуганного человека; вниз покатились комья земли, увлекая за собой сухие листья, как будто налетел порыв ветра. На самом деле ветра не было. Была лишь короткая сапфировая вспышка и мощные удары силовых волн.