Гималаи говорят - страница 12

Спускались сумерки, и под их покровом день и ночь встречались в объятиях первозданной красоты. Багряные лучи заходящего солнца окрашивали окружающий мир в огненно-красный цвет. Поднималась пыль из-под копыт возвращавшихся домой коров, а гвалт, который подняли птицы перед закатом, создавал музыкальный фон этой картине. Река Нараяни текла к устью, а вдоль ее берегов склонялись деревья и лианы, которые беседовали друг с другом, рассказывали свои истории. Река текла весело под облаками, которые перемигивались и играли. Солнце опускалось медленно и задумчиво в объятия ночи. Какие удивительные краски можно увидеть на закате! Встреча дня и ночи, она же — их разлука, когда вся природа принимает участие в этом торжественном священнодействии. С одной стороны — усталость прошедшего дня, а с другой — надежда на встречу и страх будущей разлуки.

И вот солнце выскользнуло из-под завесы заката и утонуло в ночи. Весь мир погрузился в тишину. Как будто каждая частичка природы погрузилась в глубокий сон. На небе показался хоровод небесных созвездий, и только волны реки мягко шуршали в темноте. Удивительная красота разлилась в природе. И тогда раздался божественный голос: «Посмотри на окружающий мир! Все эти великолепные декорации, эта игра начинается каждый день. Это закон природы, который существовал с незапамятных времен, и будет существовать вечно. Люди приходили в этот мир бесчисленное количество раз. Сколько их приходит и уходит! Сколько их еще придет и уйдет! И каждый раз они будут наблюдать это великолепное зрелище, когда день встречается с ночью, подобное жизни, подобное смерти. Но существует истинное блаженство в самопожертвовании, в слиянии, в растворении. Это не жизнь и не смерть. Когда жизнь не покидает тело, а убив самое себя, продолжает жить. Это не материя и не сознание. Это не внутреннее и не внешнее. Это чистое блаженство, погруженное в вечность мироздания. Это — состояние, выходящее за пределы глубокого сна без сновидений, за пределы человеческого сознания. Это состояние, которое нельзя определить словами. Это — чистое блаженство, высшее блаженство. Состояние Сатчитананда».

Происходило что-то невероятное, как будто из неземного источника раздавался голос. Сердце словно остановилось, и глаза, не мигая, смотрели в сторону Гималаев. Уши напряженно вслушивались. Ум был неподвижен. И вся природа застыла во внимании, когда из лотосоподобных уст бессмертного йога Бабы Горакхнатха полилась речь. Я весь превратился во внимание. Мой разум стремился раствориться в этих словах. И вновь я услышал этот голос, нарушающий границы жизни и смерти, разрывающий небеса: «Сначала умри! А потом снова живи! Не нужно придумывать ничего нового! Забудь о традициях! Убей самого себя! Только умерев, можно получить новую жизнь. Именно в этом заключается настоящее блаженство. Высшее блаженство! Где нет ума, рассуждений и размышлений, нет тела и окружающего мира, ни рождения, ни смерти, ни тебя, ни меня, только чистое блаженство!»

Эти божественные слова как будто создавали внутри меня новый мир. Я смотрел на этого удивительного человека — он казался таким близким, но в то же время, был безмерно далек. Он был мне знаком, но я не мог его познать. Он был человеком, но ведь и я был человеком. Но он был уже по ту сторону реальности, а я был просто человеком. Он был просветленным. Я был окружен всеми, а он был окружен только собой. И вдруг я услышал: «Эй, Харихар! Эй, Хари!» Я понял, что в этот момент приближения к природе, приближения к истине, я должен оставить свое прошлое и отправиться в новый путь.

Я смотрел, как этот великий человек исчезает вдали, оставляя за собой свет, освещая тьму. Это был великий человек, но он тоже был человеком, подобно мне, подобно вам. Но это был божественный человек, достигший освобождения, удивительный человек, чья мысль вышла за пределы двойственности.