Гипершторм - страница 25

Он отошел в сторону и быстро переговорил с командиром штурмовой группы, идущей следом за орденским подземоходом. После чего вернулся к предводителям кланов.

— «Утюг» тоже остановлен шквальным огнем из плазмометов. Непрерывным огнем, — уточнил он самым естественным тоном, точно речь шла о вещах вполне обыденных. — Своим людям я дал приказ отойти. Иначе возникает опасность остаться без подземохода, не продвинувшись при этом ни на метр. А что вы решите со своим «Утюгом», господин Вырин?

— Вынужден поддержать ваше решение и продублировать его для своей машины, — вздохнул тот.

— Что ж, — Рекс Минелли воинственно подбоченился, — тогда самое время провести еще одну хорошую разведку боем. Но только теперь уже силами людей, а не этой железной рухляди.

Он кивнул в сторону крепости, где в воронке под стенами еще дымились останки его сталтеха.

«Пламенный Крест», «Семь братьев» и ученые высказались за осаду и планомерный обстрел стен из дальнобойного оружия. По их мнению, разведку боем, призванную вскрыть систему вражеских огневых точек, но при этом чреватую потерями среди участвующих в нападении бойцов, можно было не проводить. Ограничившись чисто инструментальной разведкой и наблюдением с борта дронов.

«Варяги» пока колебались. С одной стороны, честь флага требовала от них присоединиться к вылазке людей Рекса. С другой — Семенов на первом же военном совете поклялся, что кровь его людей, и без того немногочисленных, здесь, в Чернобыльской Зоне, не обагрит стен Тройки.

— Пусть даже мы будем отдавать жизнь одного человека против пяти «уроборосов»! Но и такой размен — слишком большая честь для змеепоклонников, — заявил Семенов на военном совете.

После этих слов Штурман понял: клан сталкеров из Соснового Бора готовится к собственной войне. Воюй не воюй, всегда говорили «варяги», а все лучшее из добычи в итоге захапает себе Орден.

Так что Рекс остался в одиночестве, но собственного решения отменять не стал.

Клан Минелли, по всему видать, решил сделать первый день осады Тройки своим бенефисом. Однако Штурман отлично понимал: главные события здесь развернутся лишь через два дня.

На послезавтра была назначена атака Тройки боевыми механоидами.

Следующие сутки Штурман посвятил садово-огороднической деятельности. Отгородив и замаскировав односторонне светопроницаемым пластиком подходящий участок грунта, Юл посадил на нем добытые в ночной вылазке черенки автонов. Сюда попал и стройматериал восточных стен технокрепости, и, особняком, содержимое чрева убитого инсектоморфа.

После чего Штурман принялся методично возделывать металлорастения.

Пересадка автонов — занятие, требующее опыта и знаний, поэтому Штурман не раз перелистывал аграрные инструкции, полученные от все той же сердобольной Пенни. Умница разбиралась, кажется, во всем на свете благодаря расширенному доступу к архивам информатория ООН.

В итоге нужные реактивы, растворы и присыпки вкупе с интенсивным облучением сделали свое дело. Почти все автоны принялись и во второй половине дня пошли в рост.

Убедившись в этом, Штурман тотчас нанес деловой визит Гидеону Крамеру.

Шеф экспедиции Ордена еще при первой их встрече у стен Тройки проявил удивительное радушие и благожелательность в отношении странных ботанических опытов сталкера, прежде не знавшего, с какой стороны держать тяпку. На прощание Крамер вручил Штурману свой дар — объемистую канистру с жидкостью, цветом подозрительно смахивавшую на зеленый растительный экстракт, привезенный Юлом из «Итаки».

Воротившись в свою палатку, Штурман тут же принялся прилежно и методично поливать колючих железных питомцев. Обильная ржавчина на одном из кустов, появившаяся вследствие этого полива, вызвала на обветренном лице Штурмана счастливую улыбку. А при виде одного из побегов, наутро свернувшегося в бесформенный стальной ком, покрытый пленкой радужных окислов, ликующий Юл даже пустился в пляс!

Да-да, исполнение танца людоедов с острова Хавки-Нету было целиком посвящено именно этому неказистому обстоятельству. Зато металлокусты, сохранившие бодрый серебристый отлив и механические свойства, вопреки регулярному поливу зеленым ядом, напротив — не вызывали у Штурмана ни капли интереса, а лишь рассеянную усмешку, за которой крылось злобное равнодушие.