Гипнотизер в МВД: иллюзия правды. Том 2 - страница 23

Я оценил крепость рукопожатия, военную выправку и искреннюю подкупающую улыбку. Вот только улыбка была больше профессиональной, чем настоящей. Лучики от глаз почти не образовались, как при истинной радостной улыбке. Да и сами глаза смотрели пристально и пронзительно.

— Ну вот, наконец-то пожаловали и наши доблестные чекисты, — сказал я. — Что-то вы долго шли к нам, мы уже заждались.

Вот теперь мужчина засмеялся по-настоящему. Раскатисто и со вкусом.

— Вот это другое дело. Я уже наслышан про ваши способности. Приятно видеть, что слухи нисколько не преувеличены. Позвольте представиться. Капитан госбезопасности, Рокотов Михаил Николаевич. Я расследую это дело.

Мы уселись за стол.

— И что же вас заинтересовало? — спросил я. — Неужели только сообщение о необычном сеансе? Позвольте спросить, вы ведь так и не нашли связей Родинкова с иностранцами?

Несмотря на то, что Рокотов хранил бесстрастное молчание и по нему трудно было что-либо прочесть, я заметил, что при этом вопросе он чуть отодвинулся назад. Затем спросил с небольшим вызовом:

— А вы как думаете? Вы ведь умеете читать мысли?

Теперь я поглядел на него с улыбкой. Вызов прозвучал чересчур громко, с ударением на последних слогах. Все понятно. У них ничего нет, они все время копали пустую землю.

— Конечно же, нет, — ответил я, тоже пристально вглядываясь в глаза собеседника. — Ты бы не пришел к нам просто так, верно? Вы ничего не нашли. Убедились, что его смерть не связана с работой. И поэтому ты пришел к нам, узнать, как тут дела.

Рокотов продолжал глядеть мне в глаза. Он что же, решил поиграть со мной в гляделки? Умоляю, ради бога, дружище, оставь эти игры для подозреваемых и кандидатов на вербовку.

Я же специально обучался этому искусству. Я могу минимум с полчаса смотреть, не мигая, в одну точку. А если я при этом еще и смотрю на человека, то почти автоматически одновременно стараюсь погрузить его в гипноз. Так что я не рекомендовал бы играть со мной в гляделки.

Сейчас, чтобы не слишком накалять обстановку, я смотрел в пространство между глаз Рокотова. Он тоже продолжал с усмешкой глядеть на меня и должен признать, давненько я не ощущал на себе такой жесткий взгляд.

— Ну, вы готовы, товарищи? — наше небольшое противостояние прервал Холодов.

Он вышел из соседней комнаты и добавил:

— У меня все готово. Давайте проведем сеанс скорее, ведь нам приходится иметь дело с тонкими материями, и лучше не откладывать это в долгий ящик. Тем более, что сейчас полнолуние, самое лучшее время для общения с духами.

Я успел заметить, что лицо Рокотова болезненно дернулось, словно ему было неприятно слышать про духов. Потом он наконец отвел от меня пристальный взгляд и кивнул Холодову.

— Ну что же, давайте сделаем это. Чем быстрее, тем лучше. А с вами, Ян Юрьевич, мы еще побеседуем.

— Звучит очень грозно, Миша, — ответил я, тоже переводя взгляд на Холодова. — Ну что же, буду ждать с нетерпением.

В руке медиум держал блюдце и доску с цифрами до десяти и надписями «да» и «нет». Молодец, хорошо подготовился.

— Прошу вас, давайте начнем, — подтвердила Белокрылова.

Холодов кивнул и позвал других участников сеанса из другой комнаты. Мы все уселись за стол. Дети Роденкова уселись напротив Марии и поглядывали на нее с неприязнью. Директор то и дело поглядывал на часы.

Аксаков и Терехов встали у дверей, подперев собой стены. Белокрылова и Наварская тоже сели вместе с нами, хотя на лице Лиды читала явный испуг.

— Я попрошу снять с себя все украшения, — сказал Холодов, туша свечи и оставив горящими только пару штук. — Все кольца, серьги и часы. Это может воспрепятствовать обмену энергии.

Наконец он тоже уселся во главе стола. Потом обратился к Наташе:

— Я просил вас принести какую-нибудь личную вещь покойного. Вы можете поставить их в центр стола, рядом вот с этой свечой?

Девушка кивнула и вынула из сумочки фотографию Родинкова с траурной каймой. Осторожно поставила на стол.

— Отлично, — сказал Холодов низким поставленным голосом. — То, что нам надо.

Он уже неуловимо изменился, двигался осторожно, разговаривал вкрадчиво и тихо. Старался всем своим видом внушить таинственность и мистику происходящего.