Гипнотизер в МВД: иллюзия правды. Том 2 - страница 7

Плюс ко всему, раньше девушка работала в Новосибирском государственном цирке, однако с недавнего времени ушла оттуда, то есть умела работать с публикой. Я не стал выпытывать подробности, потому что ясно видел, что у нее случились неполадки с директором.

История банальная и старинная, как сам мир. Он к ней приставал, а девушка отказалась уступить его домогательствам. Уволилась, оставила престарелых родителей в поселке Пашино под Новосибирском и приехала в Ленинград, устроилась по чьей-то протекции ко мне.

Я понимал, что долго у меня девушка не задержится, она была гибкой и спортивной, скорее всего, потом перейдет в другой цирк, как только появится возможность. Приставать к ней тоже не стал и поэтому у нас сразу установились хорошие рабочие отношения.

— Все готово, — ответила Аля на мой красноречивый взгляд. — Наши подсадные сидят в зале. Ты их знаешь. Ждем. Я тебе подам сигнал, если что, как обычно, по условной системе.

Колосков довольно улыбнулся.

— Я вижу, вы уже отлично спелись, товарищи. Аля, может, тебе уже хватит искать новое место работы? Оставайся с нами, ты такая молодчинка!

Крылова чуть порозовела от удовольствия и глянула на меня. Неужели она ожидает моего одобрения? Да как так-то?! Раньше я за ней этого не наблюдал.

— Ну, посмотрим, как получится. Пока что у меня еще ничего не наклевывается, поэтому я остаюсь с вами, мальчики.

Ладно. Я благодарно кивнул. Потом встал перед дверью в малый зал и постарался избавиться от всех лишних мыслей. Забыть о посторонних шумах. Полностью настроиться на выступление.

Вздохнул глубоко несколько раз, потом взялся за ручку двери и вошел внутрь. Зал приветствовал меня аплодисментами. Выступление началось.

***

Тем же самым ранним утром Наварская и Терехов вышли из машины возле одного из многоквартирных домов на Пискаревском проспекте. Они пошли вглубь квартала по небольшой улочке.

Михалыч остался в машине. Здесь шел ремонт дороги, поэтому он не мог проехать дальше. Сзади недовольно прозвенел трамвай, призывая жителей на остановке скорее забираться в вагон.

— Ну давай, удачи вам, тьфу-тьфу, — сказал Михалыч им вслед, закуривая сверхкрепкую беломорину. — Притащите этого башибузука за хвост, обломайте ему рога. А я пока что поищу обходные маршруты, чтобы поближе подъехать.

Молодые люди шли по улице и продолжали спор, начатый еще в машине. Им предстояло взять Ломакина по кличке Лом, проходившего на этот раз по делу об убийстве во время разбоя. Дело было в одном из поселков под Ленинградом.

Один из осведомителей точно указал на Ломакина и сказал, что тот общался с преступниками. Но в самом ограблении не участвовал. Лом сейчас отошел от криминальных дел и хочет пойти работать водителем грузовика.

Поэтому, оперативники были точно уверены, что Ломакин невиновен, но знает одного из убийц. А значит, может вывести на его след. Впрочем, мирный вид занятий ничуть не гарантировал успешное задержание. С давних пор Лом считался одним из самых агрессивных бандитов и всегда оказывал сопротивление при аресте.

— И все-таки, я считаю, надо было привлечь больше народу, — озабоченно сказала Лида. — Ты ведь читал описание этого Ломакина? Рост метр девяносто пять, вес сто тридцать килограммов. Да он настоящий кабан. Разве мы сможем скрутить его вдвоем?

Терехов был рад, что они поехали вместе с Лидой на задержание и поэтому на полную распустил павлиний хвост бахвальства.

— Конечно, — сказал он. — Чего здесь опасаться? Мы ему скажем, что из милиции, покажем оружие, он тут же притихнет. Против пули его рост и вес ничего не значат.

Наварская все равно терзалась сомнениями.

— Так он тебя и послушался, — проворчала она, ничуть не успокоившись. — Ломакина брали за грабеж и побои, он тот еще тип.

Но Терехов был до краев преисполнен уверенности.

— Возьмем, — заявил он. — Тут главное — внезапность и напор.

Они прошли по мокрой после дождя улице и углубились во двор дома номер тридцать восемь. Дом был старинный, весь уже ветхий и подлежащий сносу. Сыщики вошли в средний подъезд и поднялись на второй этаж.

Терехов подошел к двери слева и прислушался к звукам внутри. Но слушать было нечего. Тишина. Мертвая тишина.