Гипноз и «чудесные исцеления» - страница 10

Радуется Вангум и его соплеменники: не устоял дух болезни перед врачевательной силой мага, перед силой его души, побывавшей во время сна в стране умерших, где радуга-змея преумножила его магический дар.

А мы с вами понимаем, что приказательное внушение австралийского мага-врачевателя в гипнозе разрешило истерической природы паралич речевого центра и устранило у больной такого же происхождения невозможность стоять и ходить, астазию, абазию, как говорят психиатры. Эти нарушения были вызваны у нее нервным потрясением в связи со внезапной смертью мужа.

Магический целительный обряд, подобный описанному, можно встретить у самых различных народностей и племен Австралии, Африки и Америки. Повсюду непременными частями обряда являются ритмические танцы и движения, сопровождаемые ударами бубнов, гонгов и барабанов, стуком палок или звуками дудок, многократными заклинаниями, применением одурманивающих веществ.

«Десять лет — это задаток. А за дальнейшее я вам ручаюсь. О Средне-Колымске мы ничего не знаем, кроме того, что там жить нельзя. Поэтому туда и отправляем вас».

Это подлинные слова жандармского полковника, которыми он напутствовал в ссылку Владимира Германовича Богораза, отсидевшего три года в каземате Петропавловской крепости.

Двадцати одного года бывший студент юридического факультета Петербургского университета, из которого его исключили за участие в студенческих волнениях, В. Г. Богораз, ставший впоследствии всемирно известным ученым этнографом, языковедом, фольклористом и писателем В. Г. Богораз-Таном, был заточен в Петропавловскую крепость. Его — организатора групп «Народной воли» на юге России — арестовали в тот момент, когда он приехал в Петербург для совместной работы со столичной группой Александра Ильича Ульянова.

— Значит, жить нельзя? Ну, это мы посмотрим!..

Отныне задачей стало — обязательно выжить, назло царским жандармам сохранить себя для дальнейшей борьбы с мучителями народа и палачами его защитников. Это твердое решение дало молодому революционеру воистину неистребимые силы, необходимые для преодоления нечеловеческих лишений, страданий и трудностей, которые поджидали его на каждом шагу длившегося год пути в неизведанную Луораветландию.

Жажда «додраться» поддерживала его и потом, в долгие годы ссылки.

«Луораветландия — страна чукчей, диких обитателей северо-восточной оконечности империи», — вот, пожалуй, и все, что можно было узнать об этом отдаленном и заброшенном крае царской России ко времени ссылки Богораза. Пешком и на лошадях, в зарешеченном вагоне и в арестантской колымаге, через бескрайние степи и поля, горы и реки, сквозь тайгу и тундру двигался В. Г. Богораз к месту своей ссылки. И всюду его взору представали одни и те же картины. Невероятная ширь просторов, сказочное богатство природы и, в вопиющем противоречии с этим богатством, бедность и нищета трудового люда.

Да, хоть и тяжелый, но правильный жизненный путь избрал студент Богораз. Путь борца за народное счастье, за лучшую долю для него — труженика и кормильца всей страны.

Но вот и конечный этап пути, место ссылки, — Чукотский полуостров, страна суровой природы, никогда невиданных «оленных людей». Ссыльный народоволец проникся горячей симпатией к этим бесхитростным, доброжелательным и наивным детям природы. Но какая беспросветная нищета и убожество их существования! Перед картинами такого прозябания меркнут все те ужасы, с которыми столкнулся Богораз, проехав всю Россию с запада на восток.

Поголовная безграмотность, самые дикие суеверия, кошмарная антисанитария жилья и быта, полное отсутствие медицинской помощи… Впоследствии, уже при Советской власти, в своем основном труде, посвященном чукчам, рассказывая об их жизни в дореволюционное время, Богораз-Тан писал: «На Севере не было школ и не было грамотных. В огромных округах, величиной с Германию, не было ни одного врача, ни одной больницы, и перед лицом эпидемий люди и олени были одинаково беспомощны».

Весной все вокруг покрывалось кожаными ярангами: с рек Россомашьей и Медвежьей, с Омолона и Чукотского носа везли охотники меха, пригоняли стада оленей. Открывалась местная ярмарка. Без боли не мог честный и справедливый Владимир Германович смотреть на эту «торговлю». Сплошной обман и прямое обворовывание неграмотных и детски наивных людей. Колымские купцы за пачку кирпичного чая или фунт папушки (табака) выменивали серебристых чернобурок и валютных соболей. А то и того проще. Поведут охотника в кабак, напоят сердитой водой (так чукчи называли водку), и вся его зимняя добыча даром переходила в руки хапуг. Сам дарил в пьяном умилении «хорошим» людям. Протрезвеет человек, кинется правды искать — а где ее найти? Спаивавших его купцов и след простыл, целовальник да староста над ним же посмеются: «А зачем пил — пить не надо было, пьяница». Да и еще такое что-нибудь добавят, что никогда и нигде не печатается. Оно и понятно, местное начальство всегда хороший калым с таких сделок имело. Вот и возвращается охотник в свое стойбище с пустыми руками — сам гол и к голой семье. Погорюет, пожалуется таким же обездоленным беднякам да и в лес на промысел, опять на паразитов работать.