Гипотеза о монстрах - страница 11
– На межпозвоночном чём?
– Помогите перенести шар, – потребовала бабушка Миссури. – А не то сглажу.
Каролина метнулась к коробке.
– Так-то лучше, – проворчала бабушка. Втроём они подсунули пальцы под коробку и рванули вверх. Для сельца из одного дома в Дольнюю Пустошь доставляли уйму посылок. Иногда из винтажного бутика одежды в Атланте, где бабушка заказывала свой роскошный гардероб. Но обычно из заведений вроде «Позолоченной ручки».
«Сегодня – как обычно», – решила Кик, быстро узнав наклейку отправителя.
Они повернулись, протащили коробку по коридору и втиснулись с ней в приёмную залу. Как и во всём остальном доме, здесь были деревянные полы и массивная белая лепнина. Только в отличие от всего остального дома, здесь стены бабушка покрасила в небесно-голубой, низкие кресла завалила шёлковыми подушками, а у двери поставила кассовый аппарат.
– Ложь и мошенничество? – переспросила бабушка, поправляя сползший чепец, и с раздражением смерила Каролину взглядом. – Деточка, да будет тебе известно, что как раз лгать мне не приходится. Вся суть человека всегда у него на виду. Надо просто уметь её увидеть, а я умею, и Алабама это прекрасно знает.
Для Кик Алабама всегда была тётей Эли, в редких случаях – Занозой в Мягком Месте, потому что именно так её называла Джорджия, мама Кик. У тёти Эли на всё было своё мнение, и хотя ни одно из этих мнений мама Кик не разделяла, обе они были обязаны разделить старую семейную традицию, как называть детей. Своих дочерей бабушка Миссури назвала в честь штатов Америки, потому что так своих дочерей назвала её мать, а традиция есть традиция.
Была традиция, пока Джорджия не назвала свою дочь Кэрис.
А Кэрис не переименовала себя в Кик.
Бабушка Миссури распахнула коробку и принялась в ней копаться, мыча себе под нос что-то, далёкое от мелодии. Каролина и Кик быстро переглянулись. Обычно, когда бабушка начинала вот так мычать под нос, у неё в голове складывался план. И иногда отличный.
А иногда не очень.
Каролина отряхнула ладони о юбку.
– Всё, можно идти?
– Идите-идите, – проворковала бабушка Миссури, срывая с коробки остатки упаковки. – Не дайте моей лжи и мошенничеству вас задержать.
Каролина закатила глаза.
– Ну, ты готова? – спросила она Кик. – Мне положено тебя до школы проводить.
– Я думала ехать на автобусе.
– Нет у нас никакого автобуса. В Скукотауне жителей и пяти сотен не наберётся, забыла? Пошли, покажу тебе короткую дорогу.
Кик почувствовала непреодолимую тягу картинно вздохнуть. Судя по выражению лица, Каролина испытывала примерно то же, но отступать она не собиралась – вероятно потому, что на ней лежала некоторая обязанность. Если Джорджия проявляла настойчивость по части «важных моментов», то тётя Эли упирала на то, что каждому «положено». Вроде ничего теория, пока не осознаешь, что, например, для Каролины ты и есть то, что «положено». А от этого осознания в душе один стыд и раздражение – и ещё, пожалуй, чуть-чуть благодарность, потому что одной идти в школу Кик совсем не хотелось.
А от этого в душе возникло ещё большее раздражение.
«Ну и ладно. По фигу». Кик ринулась в коридор собирать рюкзак. Каролина поплелась следом и принялась наблюдать, как сестра запихивает в ранец новенький пенал, новёхонькие папки и старый драный блокнот.
– Это ещё что? – тут же спросила Каролина.
– Блокнот.
– Это я поняла, но он жуткий и разваливается на куски. Почему ты его не выкинешь?
«Потому что его подарили родители», – хотела сказать Кик. Потому что в нём были все опыты, которые она однажды поставит.
– Потому что это мой любимый, – сказала она, и это тоже была правда. – Не указывай мне, что делать.
– А ты быстрей давай собирайся, мне и не придётся, – парировала Каролина и закинула розовый рюкзачок на плечо. – Я же не хочу опоздать.
Кик тоже не хотела. Её и так тошнило, совсем как в тот раз, когда они с мамой полетели на самолёте, не позавтракав. Ничего хорошего это не сулило. Ладно «новенькая», но если её вырвет прямо в первый же школьный день на глазах у всех, она будет ещё и «лошарой».
Кик натянула рюкзак на плечи и вслед за Каролиной протопала на выход.