Гладиаторы - страница 13

А вот о том, как повлияло восстание на гладиаторов, известно гораздо больше: реакция их владельцев была мгновенной. Численность вооруженных охранников возле школ и бараков с гладиаторами значительно увеличилась. Оружие, которое раньше хранилось в бараках, было убрано в усиленно охраняемые помещения.

Дисциплина ужесточилась, наказания за неповиновение стали более суровыми. Первое время после восстания жизнь гладиаторов была поистине невыносимой.

Однако некоторые политики по достоинству оценили воинские способности гладиаторов в сражениях. Вскоре многие знатные патриции стали владельцами гладиаторских школ. Однако эти гладиаторы обучались не столько тому, как сражаться на арене, сколько постигали азы очень необычной науки. Их учили, как незаметно перемещаться по улицам города под покровом ночи, применять яды и незаметно перерезать горло противнику. Они умели прокладывать дорогу через разъяренную толпу и разоружать нападающего. Этими учениками становились рабы — сильные мужчины, которые обитали в бараках вместе с гладиаторами и соблюдали их законы, однако не являлись гладиаторами в прямом смысле этого слова. Это были профессиональные убийцы, из которых набирались личные армии беспринципных политиков. Римлянам запрещалось набирать и обучать солдат для использования в личных целях, и тогда не знающие жалости и сострадания политики нашли выход из положения: они превратили гладиаторов в изощренных убийц.

В 63 году до н. э. ужас, наводимый этими «гладиаторами», достиг максимальной отметки. В этом же году хитрый и безнравственный молодой аристократ Луций Сергий Каталина проиграл выборы на пост консула оратору Марку Туллию Цицерону. Но его другу Гаю Антонину удалось занять пост второго консула. Еще до выборов Каталина и Антонин планировали воспользоваться своим служебным положением, чтобы организовать переворот в римском обществе, который бы среди всего прочего привел к кассации долгов бедного населения, разорению богачей и казням многих людей, неугодных этой парочке.

Катилина намеревался воплотить свой план в жизнь в 63 году до н. э., так как на следующий год в Рим должен был возвратиться полководец Помпей, чья власть и сила могли помешать реализации задуманного.

В сложившейся ситуации друзьям не оставалось ничего другого, как убить Цицерона и инициировать новые выборы. Чтобы избавиться от соперника, Катилина решил использовать своих «гладиаторов». С наступлением осени на улицах Рима развернулись настоящие боевые действия: то тут, то там вспыхивали мятежи и потасовки. Рим погрузился в хаос. Катилина планировал разместить своих «гладиаторов» вокруг здания Сената во время очередного заседания 7 сентября и организовать восстание, которое привело бы к гибели Цицерона и его сторонников.

Однако Цицерону доложили о готовящемся мятеже, и он успел организовать вооруженную охрану Сената. Катилина и его люди бежали, но были выслежены и убиты его бывшим союзником Гаем Антонином, для которого хладнокровное убийство половины членов Сената было слишком дерзким шагом.

Удивительно, но неудача Каталины не остановила политиков от использования «гладиаторов» для организации насилия на улицах и политических убийств. Количество мятежей неуклонно росло, в то время как истинные принципы демократии рушились. Спустя несколько лет после заговора Каталины гражданские законы Рима игнорировались настолько открыто, что ведущие политики даже не считали нужным скрывать убийц под маской гладиаторов. Те «гладиаторы», чьи кровавые деяния стали причиной гражданского конфликта, вышли из тени и стали тем, кем они были на самом деле: армией рабов-головорезов. Остальные снова стали развлекать людей.

Гладиаторы исчезли с политической арены и вернулись на арены, залитые кровью. Наступило время, когда гладиаторские бои устраивались в количествах, прежде невиданных.

К 100 году до н. э. для любого амбициозного политика кровавые представления на арене стали главным средством борьбы за власть. Завоевать голоса означало доставить радость толпе, а для этого не было лучшего способа, кроме как развлечь ее. Многие из избирателей прозябали в полнейшей нищете и смотрели на игры как на единственную доступную роскошь.