Гладиатрикс - страница 15
Приглядываясь к новичкам, Лисандра скоро заметила между ними большую культурную разницу. Дикарки — будь то германки, галлийки, британки или уроженки неведомых стран, лежащих по ту сторону Понта Эвксинского, — составляли свой круг.
Женщины из южного и восточного Египта, сирийки и эфиопки образовали другую группу. Они держались особняком и беспрестанно болтали друг с дружкой на своих отрывистых наречиях.
Что до самой Лисандры, она примкнула было к группке, состоявшей из римлянок, италиек, уроженок Сицилии и Эллады. Увы, здесь не было никого из Спарты, кроме нее самой. С Лисандрой пытались заговаривать, но она слушала пустопорожнюю болтовню и все более убеждалась в том, что непокоренная Спарта воистину была величайшим полисом Эллады. Конечно, Лисандра вежливо отвечала, но что могло у нее быть общего с этими швеями и неудачливыми женами, никогда прежде не знавшими ни трудностей, ни настоящей работы?
Спустя некоторое время никто уже не делал попыток с ней подружиться.
В одиночестве и темноте своей казарменной конуры Лисандра еженощно возносила Афине молитву о разрешении от рабских уз, но богиня не посылала ей никакого ответа. Лисандра понимала, отчего так. Она была рабыней, а боги не склоняют уха к недостойным молитвам рабов.
Это была ее главная боль, превыше побоев и мучительных упражнений. Величайшим бесчестьем для любого спартанца было признание даже себе самому в том, что он испытывает страдания.
В темные предрассветные часы Лисандра не раз уже спрашивала себя, а имеет ли она нынче право называться спартанкой.
В то утро ее, как всегда, разбудил грохот открываемой двери. Лисандра вскинулась на соломенной подстилке, села и стала потягиваться, вздрагивая, когда болью отзывались свежие отметины на спине. Вот кто-то отпер снаружи дверь ее закутка, и проем заполнила мощная фигура Нестасена. Черная рожа нубийца по обыкновению кривилась в глумливой ухмылке.
— И почему это у тебя всегда воняет хуже, чем у всех остальных? — спросил он для начала.
Лисандра поднялась на ноги и пожала плечами.
— Возможно, потому, что тот смрад, который ты здесь оставляешь, не успевает выветриться, — сказала она.
Гигант-нубиец угрожающе шагнул внутрь.
— Скажи спасибо, дрянь, за тот жезл, что опускается тебе на спину. Может, другой жезл, пришедшийся в другое место, скорее научил бы тебя почтительности.
И он похабно погладил ту часть своего тела, которая имелась в виду.
— То-то Бальб тебя похвалил бы, нубиец, — ответила Лисандра.
Девушки в первый же день не без помощи Палки выяснили, что словесные и физические унижения со стороны мужчин-наставников здесь были делом обычным, но вот изнасилования отнюдь не приветствовались. Причина тому была самая понятная и простая. Беременные бабы становятся плохими бойцами.
Нестасен заворчал, посверкивая темными глазами:
— А ну живо наружу, греческая шлюха, пока я тебя на вертел не насадил!
Лисандра не сдержалась:
— Ой, как страшно!
Терпение Нестасена лопнуло, он с рыком двинулся чинить расправу. Лисандра отскочила к дальней стене и приняла боевую стойку. По крайней мере, просто так этот живодер ее не возьмет! Ко всему прочему, сейчас они были не на учебной площадке. Никто не мог бы сказать про нее, что она не выполнила требований наставника или отлынивала от работы. Если этот чернокожий решил свести с ней какие-то личные счеты — быть по сему…
— Нестасен! — рявкнул откуда-то снаружи грубый голос Тита.
Нубиец замер, не сводя с Лисандры кровожадного взгляда.
— Оставь! — продолжал Тит, и его тон не предполагал возможности спора. — Иди-ка лучше собери новеньких!
Нестасен помедлил еще мгновение, потом резко повернулся, протиснулся мимо седоватого римлянина и вышел.
Старший наставник посмотрел на Лисандру и покачал головой.
— Пошли, спартанка. Давай шевелись.
Лисандра кивнула и следом за ним вышла на учебную площадку.
Женщины уже строились. Лисандра встала рядом с Хильдрет. Им не случалось разговаривать с того самого дня, когда их привезли в луд, но от Лисандры не укрылось, что у ее былой товарки по путешествию дела шли очень неплохо.
— Доброе утро, Лисандра, — поздоровалась германка. — Как ты?